|
Автор М. Дунаев | 15.5.07 22:31 (Хитов 4412)
 Всех, отрицающих авангардное искусство, безапелляционно причисляют к разряду невежд, беспонятливых тупиц, лишенных чутья к подлинному искусству. Есть и иные причины популярности авангарда среди части публики, например, своего рода закон психологического пресыщения — в данном случае официозным искусством — закон, суть которого образно выразил Чехов: «Когда купчихе надоедает пастила и варенье, она начинает жрать крупу».
Что такое авангардизм
Всех, отрицающих авангардное искусство, безапелляционно причисляют к разряду невежд, беспонятливых тупиц, лишенных чутья к подлинному искусству. Есть и иные причины популярности авангарда среди части публики, например, своего рода закон психологического пресыщения — в данном случае официозным искусством — закон, суть которого образно выразил Чехов: «Когда купчихе надоедает пастила и варенье, она начинает жрать крупу».
Таким образом, увлечение неформальным искусством имеет солидное психологическое обеспечение. Во всем этом таится и великий соблазн для художников. Вот признание П.Пикассо, включенного в число безспорных и величайших гениев нашего века: «Многие из нас становятся художниками по причинам, имеющим мало общего с искусством, — сказал он, обращаясь к коллегам на своем юбилее в конце жизни, — люди уже не ищут в искусстве утешения или чего-то высокого. Самая утонченная, состоятельная часть — дистилляторы квинтэссенции — требуют нового, оригинального, экстравагантного и скандального. И я, начиная от кубизма и далее, доставляя удовольствие этим господам и критикам всевозможными экстравагантностями, которые мне приходили в голову, и чем меньше их понимали, тем больше мною поражались, и чем больше я забавлялся всеми этими играми, всеми этими загадками, ребусами и арабесками, тем больше приходила ко мне слава. А слава для художника значит распродажа, прибыли, богатства. ...Я — всего лишь развлекатель публики, который понял свое время». Нужно признать, что для многих художников, поэтов, композиторов средние способности к творчеству определяли их «бунт» и поиски нового языка: в традиционном искусстве они ощущали свое трагическое безсилие. Характернейший пример — В.Хлебников, который в создании «привычных» стихов оказался лишь посредственным эпигоном Некрасова. Нередко бедность мысли заставляет художника камуфлировать ее нарочито непривычными средствами выражения, скрывать за внешней усложненностью внутреннее убожество содержания.
Авангардизм связан с вполне определенной идеологической направленностью, хотя его деятели нередко утверждают, будто их искусство не имеет никакой цели, никаких идей и представляет собой лишь стихийную игру самодостаточной фантазии. Однако отрицание идеологии — тоже своего рода идеология. Серьезная идеология. Приемлемая или не приемлемая для нас — вот в чем нужно разобраться.
Но прежде необходимо договориться о терминах, ибо путаница в этом, смешение понятий порою способны затуманить любую полемику. Под авангардизмом нужно понимать полный отказ в деятельности того или иного художника от предшествующего традиционного эстетического опыта, полное разрушение сложившихся форм, попытки создать совершенно новый художественный язык.
Модернизм же преобразует, делает современным (модернизирует) уже сложившиеся изобразительные средства, не порывая полностью с канонами и традициями. Примером модернистского искусства можно назвать живопись М.Шагала. Ярчайший образец авангардизма — супрематизм (создание произведений, основанных на сочетании цветовых геометрических или объемных форм) К.Малевича. Можно найти его не только в живописи, но и в других видах искусства — в музыке (А.Шенберг), в поэзии (А.Крученых).
Авангардизм утверждает, таким образом, вполне определенный принцип мировосприятия — принцип раздробленного сознания. Мышление человека ориентируется на отрицание любого неделимого единства, внимание концентрируется на частном, а не на общем. Раздробленное сознание становится неспособным к целостному осмыслению жизни, а значит, и к пониманию своего места в жизни.
Конечно, это вовсе не означает, что, увидев абстрактную живопись или услышав стихотворение «Дыр-быр-щыл убещур...», мы тут же повредимся в рассудке и перестанем понимать окружающий мир. Речь идет о попытке воспитать в нас авангардистское искусство, а воспитание это совершается медленно, исподволь, незаметно, но верно.
Авангардизм — внешне многосодержателен. Например, имеется безконечное число толкований того же «Черного квадрата» К. Малевича. Кто-то утверждает, что «Квадрат» показывает на один из сущностных элементов мироздания, кто-то видит в нем символ непостижимости божественного замысла, кто-то рассуждает о мистической тайне данного геометрического построения, кто-то утверждает, будто перед нами икона безбожного мира, кто-то провозглашает, что об этом произведении ничего нельзя сказать и что в этом заключается его глубинный смысл. Есть такая трактовка: «Квадрат» — начало девальвации пространства. Имеются толкователи, которые усматривают у Малевича пророческое предвидение грядущих мировых бедствий и даже сталинских репрессий. Для некоторых «Черный квадрат» не что иное, как утверждение художником идеи конца искусства (подобную идею, как известно, Малевич высказывал своим ученикам). Собственно, каждый из нас может предложить свою версию по поводу «Квадрата» — и, как ни парадоксально, все они, и умные, и глупые, будут верны. В этом, кстати, иные авангардисты видят одно из достоинств своего искусства.
Возможность выдумывать сколь угодно много смыслов любого произведения превращает восприятие искусства в развлечение, в игру, ведет к формированию игрового сознания. Авангардисты и не скрывают этого. Но что такое игра? Все знают, как играют дети: я как будто доктор, ты как будто больной, я тебя как будто вылечил... Игровое сознание активно пользуется понятием «как будто. Но что получается, когда игровое сознание активно овладевает миром взрослых?
Опасность раздробленного сознания и связанного с ним игрового мышления — в постепенном расшатывании в умах людей критериев истины, а значит и критериев добра и зла. Ведь если каждого приучить, как это делает авангардизм, что он обладает своей несходной с другими истиной, то и понятия добра, правды, справедливости будут у каждого тоже свои. Так можно дойти до морали дикаря: когда грабят меня, это плохо, но когда я граблю других, это хорошо. В философии это называется нравственным релятивизмом, это страшное, гибельное для жизни явление. К чему оно может привести -догадаться не трудно.
М. Дунаев, профессор Московской Духовной Академии
Раздел: Кино | М. Дунаев | Опубликовал:
hanna | Рейтинг: 3.67 (9) Оценить | Хитов 4412
|
|
