ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДВУХ ПАНОВ. Глава первая

Жили в Старокрае два отважных друга - пан Мирча и пан Рахманый.
Как-то зимой решил пан Рахманый наведаться в гости к пану Мирче. Надел свой одмысловый тулуп, натянул свою восьмидырныю шапку, пристегнул кортик и стал запрягать свою бывалую клячу.
Погода была хорошая, морозец ласково пощипывал, как будто слегка нахальная девица, а солнышко приветливо освещало искрящиеся снежные просторы.
Шляхта долго запрягает и быстро едет. И вот пан Рахманый наконец запрыгнул в сани. Рявкнул зычным голосом: "Но, кося!!.. Вперед, песье мясо!!" - и отправился в путь, к хутору пана Мирчи.
В это время пан Мирча был на дворе своей сядибы и колол дрова. В то время, как он был занят этим делом, вокруг него митусилась какая-то уж совсем худющая свинья, металась у пана Мирчи под ногами, мешая ему. Но шляхтич как будто не замечал этого назойливого свинства, на лице у него выражалась какая-то сконцентрированная озадаченность - не то колкой дров, не то какими-то иными мыслями.
Когда пан Мирча услышал звон бубенцов на упряжке пана Рахманого, он отложил топор в сторону. Вскоре из-за холма показался его добрый друг, которого он уже ой как долго не видел.
Пан Рахманый залихватски въехал во двор хутора и с криком "Тппрру!.. Песье мясо!" притормозил лошадь так, что, осершив нескольок неудачный маневр, вывалился из саней прямо на снег. Что он при этом сказал, мы передавать не будем.
Но такая неудача не смутила пана Рахманого, он, небрежно отряхнувшись от снега, всокчил на ноги и с улыбкой устремился к другу.
- Пан Мирча! Родной! Хапен гвэзден!, - воскликнул он в громгласном приветствии.
- Хапен, дружа! Сколько лет, сколько зим!.. - отвечал ему не менее радостно пан Мирча. Он уже было хотел раскрыть объятия, чтобы принять в них друга, но как раз в этот самый момент бегавшая вокруг свинья подпрыгнула и лизнула пана Мирчу в щеку, так, как будто это была собака, а не свинья.
- Тьфу... А ну, псик атсюда... - окрикнул животину пан Мирча и для острастки замахнулся на нее топором. - Лизаться она, видишь ли, любит!... Ну как дела дружа?..
- Да, ничего так. - ответствовал пан Рахманый. - вроде все путем, сижу у себя на хуторе думаю: где там друг пан Мирча. Наверно, думаю, сидит один, сало ест. Скучно, думаю, ему. Вот и приехал навестить.
- Ты ж меня знаешь, всегда тебе рад, - широко улыбнулся пан Мирча своей обоятельной улыбкой.
- Ну дык да!.. Погода хорошая, не гульнуть ли нам, как в былые времена, пане-дружа! Что мешает двум доблестным потомкам Гедимина в этот ясный зимний день совершить приятную прогулку по окрестностям нашего раздольного края?!..
- Намек понял - ничтоже сумняшеся, парировал пан Мирча. И вот уже через несколько мгновений сани пана Рахманого были укомплектованы всем, что надо для дроужеской прогулки - это и пару бутылей отменного напитка, и две дубальтовки на случай чего, и добрая связка пальцем пханой колбасы.
Друзья тронулись. Возжи пан Рахманый передал пану Мирче, так как сам всокре успел очень добра пригубить из бутылей.
Повозка неслась по тропинке заснеженного леса. Уже стемнело, и пан Рахманый, откинувшись, наблюдал изумительный блекск звезд, всегда говорящий о великих тайнах. Повозка бежала все стремительнее, и пан Рахманый с наслаждением вдыхал стремительные запахи шишек, а также наблюдал за белками, которые в гуще леса все, почему-то, казались ему вдупель пьяными и будто насмехались над ним, скаля зубы. Пан Рахманый не раз уговаривал пана Мирчу взять дубальтовку и подстрелить этих зверюшек, но друг только улыбался, добродушно посмеиваясь в ответ.
Друзьям было хорошо и счастливо вместе.
Наконец лес закончился...

Продолжение следует

Глава вторая

Паны выехали из леса к черному корчу, где начинались новые, бескрайние просторы снежного луга, за которым виднелся овраг и дальние леса. Дорога здесь предоставляла путникам выбор дальнейшего следования.
-- Ну что, дружа? Домой, что ли, возвращаться. Вино мы почти допили. – сказал пан Рахманый, и в его голосе чувствовалась нотка грусти от того, что приходиться заканчивать столь веселую прогулку. Он поглядел на пана Мирчу, и тогда сразу почувствовал теплую надежду: на лице пана Мирчи было раздумье – а значит, друг что-то сейчас предложит…
Наконец пан Мирча, вскинув взгляд, предложил:
-- А не махнуть ли нам к князю Подгибайле?
Пан Рахманый мгновение подумал и задорно поддержал:
-- А почему бы нет!!.. Дорога, конечно, предстоит дальняя, далеки отсюда владения Подгибайлы. Но, в конце концов, паны мы или нет!
-- Верно!
-- Мы и в правду давно не видали князя! Давно там небось закис, один со своими поместьями – с усмешкой сострил пан Рахманый. – Не лишне будет его растормошить.
-- Ну тады в путь, дружище! – воскликнул пан Мирча и решительно тронул вожжи. И понеслась, понеслась их резвая телега через поле и овраг, навстречу новым приключениям.
Уже наступило утро. Лошадка уже устала; паны направлялись через ельник к ближайшей корчме при дороге, чтобы получить там отдых и временный приют. Пан Рахманый с восторгом шутил, а пан Мирча всё думал и думал о чем-то – выражение напряженной серьезности не сходило с его лица…Пан Мирча пустил кобылу медленным шагом. Он аккуратно свесился с телеги и подобрал из снега еловую шишку.
-- Вот смотри, -- обратился он к пану Рахманому, показывая ему шишку. – Что это?
-- Шы-ы-ышка! – мелодично протянул пан Рахманый.
-- Да, всего лишь одна еловая шишка. А представь, если продать это шишку в нужном месте, можно купить потом на вырученное не одну шишку, а несколько. А потом отвести эти шишки в третье место, и там так выгодно толкануть, что мешок шишек раздобыть потом можно. И постепенно ты, совершая нехитрые деловые операции, можешь целый амбар наполнить шишками!
-- И правда!.. Слухай, пан Мирча, а зачем тебе нужен амбар шишек?
-- Да незачем, конечно. Но, понимаешь, мне нравится сам процесс шишкования!..
-- А-а! Тогда ясно… -- понимающе кивнул пан Рахманый.
Вскоре ельник закончился и постепенно друзья подъехали к небольшому постоялому двору, одиноко стоявшему при дороге. Домик, который ближе всех стоял к гостинцу, был украшен вырезанной по дереву надписью над входом Корчма «Толстый Карась».
-- Вот здесь мы и остановимся… Гэй, хлопча, принимай коня и накорми его як быка! – гыкнул пан Мирча стоявшему у дверей парню, по-видимому, сыну корчмаря.
А через мгновенье выбежал и сам корчмарь:
-- Здоровеньки будьте, паночки! Заходьте, ешьте, пейте, днюйте, ночуйте – тольки платите!
-- Не бузи, дядька! Шляхта платить умеет!
Паны вылезли из саней и грузной поступью с достоинством прошагали в корчму.
Трактир корчмы был освещен дешевыми светильниками. Стояло несколько столов, за которыми пили, ели и вяло о чем-то болтали с десяток постояльцев. Возле стойки на подмостках стояли три музыканта и пиликали на скрипочках какие-то местные, размеренно текущие мелодии.
-- Наше почтение, панове! – Чинно поздоровался пан Мирча. Однако, судя по всему, никто особо не обратил внимания на новых гостей.
Пан Мирча с важным видом подошел к стойке, достал из-за пазухи мешочек, вынул из него два серебряных дуката, со звоном бросил их на стойку перед лицом стоявшего за ней шинкаря, который тут же подхватил монеты.
-- Мы с паном Рахманым погостим у вас три дня!.. Садись, пан Рахманый, за стол, а ты, куме, подай-ка нам запеченого поросенка с хреном и травами и по куфлю горячего сбитня. А потом, будь ласков, подкати нам бочонок ячменного пивка! – Сказав это пан Мирча с задором взглянул на своего друга и добавил: – Гулять будем!!..
Друзья смачно уселись за ближайший стол, в углу которого кирял какой-то угрюмый купец, скинули шапки и, отстегнув кортики, бросили их на стол рядом с собой. Вскоре подоспел шинкарь со всеми заказанными напитками и стравами, и начался веселый пир.
Паны крепко чокались куфлями, так, что брызги летели вокруг, пили, ели, братались, шутили. Постепенно их веселое настроение передавалось и окружающему люду. Даже усталые музыканты стали играть энергичней. Даже угрюмый купец о чем-то разговорился с панами. Сквозь уже начинавшую вставать перед глазами хмельную дымку друзья с простым удовольствием наблюдали, как за их столик, хихикая, подсели две грудастые и розовощекие девицы и попросили панов угостить их. Панове, как настоящие шляхтюки, не могли отказать их просьбам.
И вот, налив по новому куфлю пива, пан Мирча вдруг истово вскочил, подошел к музыкантам, кинул им на подмостки монету и скомандовал: «А ну-ка! Заиграем, хлопцы, весело! Гулять так гулять! Хай танчут все и стены трясутся, хай за стенкой куры снесутся! Врежьте, хлопцы!» И музыканты рьяно резанули по струнам. Из-под смычков заструилась озорная мелодия танца. Пан Мирча скинул тулуп и начал залихватски плясать в присядку. Наскакавшись от души, он подбежал к столу, осушил куфаль пива – пан Рахманый тут же налил ему новый. Музыканты продолжали играть. Пан Мирча взял в руку полный куфаль и крикнул музыкантам: «А теперь – шляхетский танец!» Тогда пан Рахманый озорно подскочил к музыкантам и выкрикнул: «Давайте, кумовья! Врежем по полной!» И, пустившись в пляс, звучно и задорно запел:

Чаму ж мне не петь! Чаму ж не бузеть!
Сябар мой пан Мирча всех врагов парветь!

Пан Мирча ему залихватски вторил:
Чаму ж мне не петь! Чаму ж не бузеть!
Бо моя кобыла всех вас перепьеть!

И вновь запел пан Рахманый, ущипнув одну девок:
Чаму ж мне не петь! Чаму ж не бузеть!
Кушае малину браконьер-медведь!

И пан Мирча:
Чаму ж мне не петь! Чаму ж не бузеть!
В сойме пан маршалок молоточком бьеть!

И шинок буквально затрясся от неудержимой пляски и грома песен. Паны, девки, купцы, мещане, музыканты – все смешались в это безбрежном кутеже… Еще и еще пива и вина. Перед глазами всё, искрясь, танцевало и трепетало. А потом – туман, туман…И наконец панов Рахманого и Мирчу настиг долгожданный бесчуственный дребадан, и они повалились замертво.

Добавлено спустя 4 минуты 23 секунды:


Глава третья

Шалёная ворона с размаху долбанулась об окно комнаты, где почивали паны. Черные перья полетели в разные стороны, а оконное стекло аж треснуло от такого напора. Обалделая птица, получив такой неожиданный удар, ляснулась кверху лапами в блаженном обмороке.
Шум, происшедший в результате данного конфуза, разбудил пана Рахманого, который непробудно давил ухо вот уже столько времени. Просыпаться было трудно. В глазах пана Рахманого была какая-то мутновато-сизая дымка, похожая на причудливый туман. Родной череп представлялся ему какой-то на диво шумной раковиной с непонятной топорной акустикой. Пан Рахманый сначала мало о чем думал, а затем стал оглядываться вокруг себя.
Рядом верно дрых пан Мирча. Они находились в деревянной, бревенчатой комнате с узким окном в одной стене. За окном было светло. Пан Рахманый решил заглянуть наружу, чтобы выяснить причину шума, нарушившего его забытье. Когда он подошел к окну, у него отвисла челюсть. Нет, не ворона удивила его.
За окном уже была весна!.. «Ёперный театр!» -- воскликнул пан Рахманый. В голове наконец-то начала рассеиваться мешавшая соображать дымка, и пан отчетливо осознал, что они с другом проторчали в этой корчме далеко не один день и одну ночь! Непонятная змора овладела ими, сон приковал их, парализовал. И если бы не эта парадоксальная ворона, кто знает, сколько бы еще…
И пан Рахманый принялся будить друга. Ох, и не простое это было занятие!.. Сначала он взял пана Мирчу за плечи и стал его тормошить. Пан Мирча было приподнял голову и открыл один глаз. «А! Это ты, дружа…» -- промычал он, вырывая слова из сонного оцепенения. «…Ну… спокойной ночи…» -- и глаза пана Мирчи вновь сомкнулись. Пан Рахманый стал трясти его сильней. «Вставай, дружа! Просыпаться пора!» Но пан Мирча упорно отмахивался, а вскоре даже стал ругаться: «Ну что за холера!… Ни свет ни заря!» -- и снова и снова погружался в сон.
«Что же делать? Этого кабана и домкратом не поднять,» -- подумал пан Рахманый. Вскоре, однако, к нему пришла довольно удачная идея. Он наклонился над ухом друга и убедительно проговорил: «Пан Мирча! Вставай! Опохмелку принесли!». Пан Мирча медленно, но верно стал просыпаться. Тогда пан Рахманый стал тормошить его с новой силой, и вдобавок еще похлопывать по щекам. Видя, что пан Мирча спокойно оглядел интерьер хаты и решил, что может вернуться ко сну, пан Рахманый со всей мочи приволок своего грузного друга к окну… Тут и с пана Мирчи сон как рукой сняло. «Вот это вандербрыкер!..» -- тихо ругнулся пан Мирча, вместо ожидаемых заснеженных холмов увидав за окном весенние просторы. «Жёстко!» -- поддержал его пан Рахманый.
Друзья принялись спокойно рассуждать, что делать дальше. Решили, что лучше сматываться из этого подозрительного заведения, но перед этим поговорить с корчмарем и, возможно, дать ему хорошую взбучку за такие дела. Тут паны заметили еще один странноватый факт. В корчме, обычно шумной и гудящей, царила мертвая тишина. Паны могли быть уверены, что в корчме нет ни души. Они хотели сразу же начать расследование, и уже подошли к двери… Но тут откуда-то издалека послышались тихие шаги.
«Тихо, пан Рахманый! Кто-то идет! Ох, чует моя селезенка нечто недоброе!.. Слухай, давай пока затаимся.» И паны, притихнув, замерли.
Шаги нарастали. Судя по всему, то шли двое. Вскоре стало понятно, что они зашли в комнату, что была за стенкой. Панове тихо и осторожно подкрались к стене и прислонили ухи. Так и есть: двое. Панове стали слушать их разговор. И помимо того, как они слушали, с каждой минутой их лица становились бледнее, а глаза округлялись от ужаса…
За стеной слышались два голоса. Один был вполне обычным, если не считать явно заметных в нем ноток страха. Было ясно, что говорящий был напуган, скорее всего, его даже прошибал холодный пот, и иногда он заикался. Но другой голос!.. Воображение панов отказывалось рисовать его обладателя -- настолько леденящ был каждый звук, исходящий из его шипящих уст. Шипенье змеи и скрежет ржавых клещей – вот с чем можно было сравнить голос незнакомца.
Напуганный голос, всхлипывая, завывал: «Я больше не могу! Я не могу больше убивать пленников! У меня уже пол подвала захламлено их головами! Где я картошку хранить буду?.. Надоело! Не могу я так!..»
«Хватит ныть, отродье! – шипел его страшный собеседник, -- Давай, подписывай контракт, и сразу уберешься отсюда! Я уже и так всех забрал отсюда – два ёлупня только остались, да неохота возиться с ними.»
«Я боюсь!.. Скажите, я действительно получу от вас все обещанные гарантии?..»
«А то как же? Ха-ха… Будешь нашим – никуда не денешься! Давай, не дрейфь… А то хуже будет. Поздно тебе торговаться. Будешь противиться – едкую шмызь на тебя наведу!»
«Нет-нет! Не надо, умоляю, пощадите! Я всё сделаю!!»
«Вот и хорошо, голубчик! Подписывай… Так – готово. Теперь отпечатки… И лба… Вот и всё…»
В следующее мгновение за стеной послышался какой-то легкий ветерок. Голос напуганного пропал. Было слышно, как обладатель ужасного голоса поднялся и зашагал к окну, при этом отвратительно хихикая, так, что от этого изуверского смеха мурашки побежали по коже панов, и волосы встали дыбом. Дальше стало происходить неописуемое. Скрипучий едкий смех стал усиливаться, и перерастать в металлический громовой хохот, от которого мох в щелях бревен стал леденеть, волосы панов покрылись инеем, и все вокруг стало трястись. Хохот нарастал; всё вокруг загромыхало и заходило ходуном. Паны плашмя бросились на пол. Прогремел страшный гром, окно из соседней комнаты с оглушительным звоном вылетело нафиг, и из него с невыносимым для ушей свистом вылетел смерч зеленого дыма, и вскоре скрылся за темными холмами.
Паны несколько минут находились в шоке. Можно с уверенностью сказать, что если бы они не были отважными потомками Гедемина, то от всего происшедшего они банально бы намочили свои штаны. «Да! Хапнули мы приключений на свои панские з…» -- тихо проворчал один из друзей. Однако, ужас миновал, а вновь наступившую мертвую тишину вдруг нарушил родной и милый звук. Откуда-то издалека послышалось ржанье кобылы пана Рахманого…

Продолжение следует

Ну что я могу сказать...
мне понравилось, прочитала на одном дыхании )))) и особнно понравилась многообещающая фраза "продолжение следует"..

а вообще неожиданный конец.
и самое главное - шикарное чувство юмора и динамизм (на самом деле чего не хватает многим современным писателям (на мой взгляд)).

что еще могу сказать? опять же, шикарное чувство юмора ) понравился оборот про шишки, не знаю почему. да много чего понравилось во время чтения не раз было желание процетировать и поставить *THUMBS UP* или *BRAVO*

елси бы я была критиком то нашла бы много олигорий, сравнений "скрытого смысла", но этого делать не буду (я не критик) да и потому что когда раньше читала подобные "анотации" (для сочинений) то думала что даже сам автор и не догадывается что в его творении столько скрытого и неизведанного...

а с другой стороны, может это и есть своего рода характеристика творчества, ты что-то пишешь (или рисуешь почему-то именно в картинах часто замечают все новое и новое) а другие смакуют тысячилетиями (ну или хотя бы вообще разбирают и анализируют).

Giulia,
большое спасибо тебе за такую добрую и теплую рецензию!.. честно сказать, я даже не ожидал, что это сочинение кому-нибудь так понравится.

Еще раз спасибо. Если передумаешь - пиши, буду очень рад почитать.

О вы уже обсуждаете, ну тогда и я скажу свое мнение.
Я так же прочла на одном дыхании. Юмор шикарный, молодчина. Еще мне понравился язык написания, юморной и прикольный. Жду продолжения.

Глава четвертая

Шляхетные панове, недолго думая, выбрались из жуткой корчмы и стали оглядать двор.
В принципе, кобылу они нашли быстро, но долго не могли поверить своим глазам. Особенно был впечатлен пан Рахманый.
-- Ну и ботвень! И какому это ёлупню ударило в голову её в рыжий цвет перекрашивать.
Кобыла пана Рахманого теперь была совершенно вызывающей огненно-красной масти. Но больше всего друзья были возмущены другим: в носу у кобылы было металлическое кольцо, к кторому крепилась цепь. Эта цепь заканчивалась каким-то уродливым чугонным клином, наглухо вбитым в землю. Бедное животное металось из стороны в сторону, но ничего не могло поделоть со своим пленом.
-- Ну и паскудство тут творится, друже мой пан Мирча! – занегодовал пан рахманый, - это не двор постоялый, а какая-то орда гнилая! Это ж каким скотом самому надо быть, чтобы так над скотиной измываться!
- И не говори, дружа. Собацтво одно, итить его чикер! – отозвался пан Мирча.
Пан Рахманый осторожно подошел к взмыленной от страха кобыле, намереваясь осмотреть эту подлую работу и каким-то образом освободить животное.
- Ну, ну, косю... Спокойно, спокойно.
Но стоило ему только прикоснуться к злополучному кольцу, как его кобылка слегонца рыганула, и, и без того многострадальная шапка пана Рахманого была снесена с головы напористым снопом пламени. Матюкаясь изо всех сил, шляхтич стал истово топтать по земле свой головной убор, стараясь его потушить.
Рядом ошалело стоял пан Мирча и не знал, что ему делать: пугаться, браниться или смеяться.
- Ты меня прости дружа, - сказал он, пытаясь подавить истерический смех, - я конечно много на своем рыцарском веку повидал... Но такого, чтобы из твоей клячи дракон вышел – этого я и представить не мог. Хотя после той зеленой ботвы я уже ничему не удивляюсь... Знаешь что, давай поступим таким образом. Ты, дружа, сходи на местный задний двор – там наверняка найдется какая-нибудь кузнь, всякая ботва – поищи там ножовку по металлу, каб освободить кобылу. А я тем временем рискну здоровьем – прощупаю обстановку в этой корчме: всё-таки ж надо иметь хоть малейшее представление о том, что за собацтво с нами таки произошло.
И друзья направились оглядать обстановку.
Дело было нешуточное и двольно боязно, но, трохи расхрабрясь, пан Мирча шагнул к дверям шинка. Уже на подступе к дверям он почувствовал какую-то потаенную жуть, оставшуюся в атмосфере стен, перенесших визит того ужасного постояльца.
Трапезные столы были уныло оставлены гостями. Не было никаких признаков жизни – даже таракана невозможно было найти. Кое-где на столах валялись засохшие остатки еды. Огонь в печи и камине потух. “Прохладно тут, однако”, - отметил про себя пан Мирча. И тут он взглянул и увидел, что потолок зала был покрыт инеем. “От него-то и исходит этот на диво паскудный морозец”, - заключил шляхтич.
Пан Мирча решил подняться наверх, дабы выяснить источник этого явления. Хотя он был уже почти уверен в том, что источающая холод комната была той самой, где произошел застуканный двумя друзьями диалог.
Пан Мирча поднялся по скрипучей лестнице и по коридору добрался до той самой двери... “Так и есть, ёперный театр!” Дверь была сплошь покрыта инеем и плесенью, причем от плесени шмонил смрад, отдающий жженой серой... Как ни противно было шляхтичу прикасаться к опаскудженной дверной ручке, всё же любопытство пересилило и страх и брезгливость. Стоит ли говорить, как тщательно впоследствии пан Мирча мыл руки...
Трудно описать впечатление пана Мирчи от этой комнаты, которая являла собой отвратительное логово, в котором повсюду висела липкая паутина, столь гадская на ощупь, что шляхтюк едва сдержался каб не блевануть. Пан Мирча вспомнил то ощущение жуткого мороза по коже и внутри, которое бывает при ночных кошмарах...
Он оглядел стены, пол, мебель, и, нигде не увидев ничего, кроме всё той же плесени и паутины, решил поспешить выйти на свежий воздух. У самого порога он, однако, разглядел обронённую монету. Немного раздумав, пан Мирча решил подобрать этот медяк как возможную улику (мало ли что).
Он вышел на двор, где его уже поджидал пан Рахманый.
- Ну что, дружа... Докладай обстановку, - стараясь сохранить бодрость в голосе, обратился к товарищу пан Мирча.
- Да вот, обыскал я местный сарай. Действительно, нашел пару инструментов. Кобылу я от цепи освободил, только вот курвово это кольцо, зараза, не поддается ни в какую – только даром ножовку тупить... Мабыть, оно и вправду заколдованное. Ну да это ничего, можно ж, в принципе, и так ехать. Тольки нельзя за кольцо чапать – а то тады моя кося огнем рыгает; ну ты сам видел...
- Понятно...
- А еще вот нашел я в том сарае, пан Мирча, одну дивную штуковину. На, подивися...
И пан Рахманый извлек из-за пазухи нечто похожее на кусок желе или холодца. По крайней мере, так могло показаться вначале, из-за того, что предмет висел, вибрируя колебаясь. Однако, приглядевшись к этому аморфному предмету, пан Мирча врэште понял, что это такое.
- Мягкие часы, - тихо произнес он.
- Так и есть, пан Мирча! Мягкие часы, они самые, певень меня делбани! Впервый раз вижу такую парадоксальную штуковину... Глянь, у них даже стрелки есть на циферблате – как будто резиновые, и ведь ходят-то, ходят! Забей меня жена каштеляна, если я понимаю, как они устроены!
- Верно, интересная ботвень... Ну да ладно, возьмем их с собой – кинь их в воз; вдруг пригодятся...
- Ну а ты дружа, что видел? – в свою очередь поинтересовался пан Рахманый.
- Ой, поверишь ли, такая муть, что лучше не справшивай... Вот, монету нашел – может быть, от последних постояльцев.
- Четверть дуката... – отметил пан Рахманый, рассмотрев находку друга.
- Видишь, какой фасон монеты?... Такие чеканят в Среброво-Трентабурге, - с видом явного специалсита в нумизматике заметил пан Мирча.
- Тогда выходит, что это оттуда нечисть прет, - заключил пан Рахманый.
- Вполне возможно, так оно и есть. То-то я давно уж замечаю, что из Среброва какие-то странные слухи ползут... Соваться туда, правда неохота. Но как-нибудь можа что и разведаем. А теперь давай продолжать намеченный путь, мой дружа-пане. А то еще много времени верст впереди, а нам еще надо где-то и похавать найти.
- Это верно... Ну что ж, тады сядаем на воз!
И друзья наконец покинули место столь долгого привала и продолжили путешествие к землям своего давнего приятеля князя Подгибайлы.

Продолжение следует

А мне язык не идёт: слишком расхлябанный - режет "слух".

P.S. Ничего, что мы прямо тут обсуждаем?

Дык наоборот, прямо тут и надо. Высказывайтесь наздоровье.

Я как раз следующую главу подготовил.

Добавлено спустя 1 минуту 4 секунды:

Приключения двух панов

Глава пятая

Паны ехали лугами и лесами, переехали мост Одмыслово-Дощатый и мост Залихватский, которые были проложены давным-давно для удобства старокрайских жителей. В древнейшие времена реки были серьезным препятствием на пути вандровников, а потому земли Старокрая были все достаточно обособлены одна от другой. Владельцы земель имели веселую, но похабную привычку грабить имение соседей, нападаючи с уведомлением или внезапно, с поводом или без него. А потому реки служили природными границами. Паромы были специальные, с таможнями. Приплывет, типа, лодка с того берега, а там уже стрельцы стоят с арбалетами и разные там хлопцы-чиновники, спрашивают: «Какого ляха приехали, чего изволите, платите пошлину и страховку для знахаря, бо без знахарской страховки в свои вёски не пустим – может у вас зараза якая – сглаз там или короста, кто вас знает». Всё чин-чином, платили. Ну, или, бывает, не хотели платить. Тогда бились. Дубальтовок тогда не было, руками бились, дубинами разными… Торговля тогда в основном по рекам и шла. Бо кобылу с возом тяжко паромом переправлять и притом платить же ж бешеные гроши… И долго так и было; никто особо и не думал мосты строить. Приречным мястечкам оно и выгодно было. Но был час, когда пару князей в землях старокрайских вдруг дужа окрепли и земли вокруг себя подпорядковали изрядно. Тогда, для свободы перемещения войск, а также народу и купцов, те князья побудовали в своих владениях несколько стратегических мостов, часть из которых веками продолжали служить старокрайскому люду. Вот такими мостами и были Одмыслово-Дощатый и Залихватский. Много легенд сказывают об этих мостах…
Читателю, мабыть, изрядно надоело читать эту летописную муть. Что ж, не будем отвлекаться и вернемся к нашим отважным героям. Итак, два потомка Гедимина уже проехали добрый шматок верст, когда наконец-то из-за горизонта вырос небольшенький хутор, окруженный сивою дубравою. У въезда в хутор на дороге стоял межевой камень. Поравнявшись, паны смогли прочесть высеченную надпись:

TERRA DUCATIS NOBILI ROBUSTI
PODHIBAILUM EST
VODCA BONUS SALO VIVAT

А внизу было приписка на придворно-старокрайском: «Хапен гвэзден жартирен зи нехт»* (* «Здравствуй, коли не шутишь»).
- Наконец-то! – радостно воскликнул пан Мирча. – С этого хутора уже начинаются земли Подгибайлы.
- Добрались-таки, - довольно вторил пан Рахманый.
- Эх, щас, дружа, заедем в какую-нибудь хату и попросим селян накормить усталую шляхту.
И панове подкатили к первому попавшемуся двору. Приглядевшись, однако, они заметили странную вещь: не наблюдалось никаких признаков жизни. Во дворе не гуляли ни свиньи, ни куры, и даже собачьего брёху чутно нигде не было. Подойдя ближе к хате, паны обнаружили, что окна и двери были заколочены.
- А, понятно, хозяева этой хаты переехали, - решил пан Мирча.
Панове направились к следующему двору, но, прошагав немного, поняли, что картина повторяется – все было оставлено и заброшено.
- Однако… - протяжно пробормотал пан Мирча.
Обшарив еще пару хат, друзья убедились, что хутор был полностью пуст. Вокруг было мертвецки тихо, только изредка куковали зязюли.
- Ну и труба… - со вздохом констатировал пан Рахманый. – Мабыть Подгибайло перебросил здешних селян отсюда на другой участок, бо мелиорацию болот, мусить, проводил. Что ж, давай, пан Мирча, найдем какую-нибудь хату по-удобнее, и трохи там заночуем. А то вечереет уже.
На небе и впрямь уже зажегся Сириус. Панове еще раз оглядели обстановку и заметили одну хату, где дверь не была заколочена, а наоборот, была даже приоткрыта…
- Ну что ж, по-моему, неплохая хата, - решили шляхтичи, войдя внутрь.
Более того, друзья были приятно удивлены кажущейся прибранностью помещения, даже немалой опрятностью. Обстановка ни чуть не напоминала запустение брошенной хаты. И тем не менее, хозяев видно не было и здесь.
- Глянь, некепская хибара таки, - заметил пан Рахманый.
- Да вроде так-то оно так, но только провизии похованы и закусить взять где – неизвестно, - парировал пан Мирча. – В том шинке поганом ни кости не осталось, а селян, похоже, со здешних мест как ветром сдуло.
- А ты не горюй, дружа, - ободрил товарища пан Рахманый. – Чует моя рыцарская интуиция, что тут в погребах можно порыться – и хоть яки мешок с бульбой да и обнаружится. А на худой конец можно и дичь в лесу подстрелить – дубальтовки то у нас пока остались.
Панове оглядели интерьер и нашли лазейку в погреб. Отвалив крышку, они слазили в это местное подполье и обшарили там всё, насколько было возможно.
- Слухай, дружа, - раздалось в темноте погреба. – Я не знаю, что тебе удалось тут откопать, а у меня сплошные банки какие-то. Похоже, что варенье.
- Да и вправду. Погребец тут объемный, но одни банки. Ай, ладно, хоть что-то схаваем и двинем дальше. Если в этой халупе никого нет, то и вряд ли есть смысл надеяться найти здесь толковый хавец.
Паны достали на поверхность пару банок; а пара – это две, как говорил пан Мирча. Обе банки оказались с малиновым вареньем. Откупорив, друзья с удивлением нашли варенье довольно вкусным и даже свежим. Найдя в хате миски и ложки, Панове стали залихватски рубать найденное.
Однако через несколько минут явный шум встревожил их. Он донесся с печи. И тут панов осенило, что по своей спешке или простодушию они не подумали, что хозяин дома может находиться там, спокойно почивая.
Донесся ярковыраженно смачный зевок и даже хруст костей, пробудившихся от сна – хозяин явно на славу подавил ухо. Вот, теперь он сползет и встретит незваных гостей… Ну что ж, не смущаться же шляхтичам селянского мужика. А потому оба друга моментально взяли себя в руки и приняли такой вид, как будто это хозяин хаты им что-то должен. Да и чего тут рассуждать – испокон веков обязанностью мужичья было кормить благородное рыцарство, охраняющее их своим бдящим оком; и ничего странного, если это рыцарство обнищало так, что портянки нет средств заменить – всяк бывает…
За спинами друзей послышались тяжелые шаги. Но по этикету паны не должны были оборачиваться, пока их не поприветствуют. А грузная и могучая поступь приближалась всё ближе и ближе…
- Добрый вечер, - сказал приятный, вежливый баритон. И после небольшой паузы спросил, - А какого ляха вы здесь делаете?! Вам что, в своих уделах варенья мало? Без стука, без спроса!.. Мне ж не жалко, но нахальства я не терплю!.. Что за ботва такая, молодые люди??!..
Оба пана ослупенели як дубы, не шевелясь и не пытаясь даже слова высказать в свое оправдание. Нет, конечно, не дерзкая ругань смутила отважных шляхтичей. Дело в том, что перед ними стоял самый натуральный матерый бурый медведь.

Продолжение следует