[AndreyZ]

Иерей Александр Дьяченко

Старость... Она похожа на осень – тихая, светлая, грустная. Она как природа, уставшая от цветения и плодоношения, жаждет отдыха и покоя… Это время – уйти от мирской суеты, осмыслить прожитую жизнь и подумать о вечном.

Старость открыта и беззащитна, как детство – это ли не милость Божия, позволяющая старикам снова стать детьми, чтобы войти в Царство Божие! Старость беспомощна и немощна, ей нечем гордиться — это ли не кратчайший путь к высшей добродетели – смирению? «Не пренебрегай человека в старости, ибо и мы стареем» — говорит Святое Писание… Помните об этом, люди.
Молилась Богу, и Он ее слышал

У меня много лет была помощницей в алтаре – бабушка Прасковья. Редко мне приходилось встречать людей такой кротости и смирения. Из церкви не выходила. Молилась Богу – как с другом разговаривала, и Он ее слышал. Помню, пришло время, и отказали ей ноги. Просит: «Господи, как же мне без храма? Помоги». Помолилась, встала и пошла в храм.

Затем новая напасть — ослепла. «Господи, как же мне батюшке помогать без глаз? Верни мне глазки». И зрение вернулось. Носила очки с толстенными линзами, но видела, и даже Псалтирь могла читать. Я называл ее «мой добрый ангел, моя палочка-выручалочка». До последнего времени, пока совсем не слегла, пекла просфоры. Когда уж совсем не смогла работать, сидела в просфорной и, пока другие работали, молилась.
…страшный грех юности

Когда пришло ее время уходить в лучший мир, Прасковьюшка отнеслась к этому спокойно и ответственно. Исповедовалась несколько раз, всю свою жизнь, как тесто, пальчиками перетерла.

Но замечаю, что что-то гнетет мою помощницу. Спрашиваю ее, а она и отвечает:

– Грех у меня есть, батюшка, страшный грех моей юности. Плачу о нем постоянно и боюсь, что Господь меня такую не допустит к Себе.

Мы знаем свои грехи юности, помоги нам Господи. Но чтобы такой церковный молящийся человек, как моя алтарница, до сих пор носила его в себе?

– Неужто не каялась, Прасковьюшка»?

– Каялась, да все он мне о себе напоминает, так перед глазами и стоит.

– Ну, тогда вновь покайся, чтобы душа у тебя не болела.

На исповедь Прасковья принесла листок бумаги с написанными на нем большими буквами двумя словами: «Я кусячница шпекулярка».

Видать, язык у нее от стыда не поворачивался, чтобы произнести написанное вслух.

– Это на каком языке написано, друг мой? – спросил я ее.

Я забыл сказать, бабушка говорила на своем деревенском наречии, в войну они жили недалеко от Мурома, и, видимо, там так говорили. Ее речь изобиловала подобными словечками. Меня это постоянно забавляло и умиляло. Все хотел записать, да так и не собрался.
«кусячница шпекулярка»

В ответ она расплакалась и призналась, что это ее самый страшный грех. В годы войны, когда отца забрали на фронт, в семье остались пятеро детей, из которых Прасковьюшка была старшей.

Вот тогда они узнали, что такое голод. Жесточайшей экономией удалось набрать денег и купить на рынке буханку хлеба. Дрожащими руками голодный двенадцатилетний ребенок разрезал хлеб на десять кусков и шел продавать его на станцию солдатам из воинских эшелонов, что шли на фронт. На вырученные деньги она уже могла купить больше хлеба: часть домой и буханку вновь на продажу. По нашим временам, какой же это грех? Нормальный бизнес.

– Они же, солдатики молоденькие, сами голодные, на фронт умирать ехали, а я на них «шпекулярила». – И плачет, плачет человек по-детски горько, размазывая по щекам слезы своими старческими кулачками.

Как нам понять их, это поколение стариков, которое вынесло столько страданий и сумело остаться на такой высоте кристально нравственной чистоты?

***

Как же так получилось, что вырастили они нас, поколение сытых и равнодушных? Смотрим на них, штурмующих почту в очереди за нищенской пенсией или часами просиживающих в больнице в надежде на бесплатный прием и, кроме раздражения, ничего к ним не испытываем...

***

Пришел однажды старенькую бабушку причастить. Прощаюсь уже, а она и говорит мне:

– Жалко сейчас помирать. Жить-то как хорошо стали. Вон мы в обед за стол садимся, так целую буханку хлеба кладем.

Целая буханка хлеба для старушки – критерий счастливой жизни...

Нет, что бы там телевизор не говорил, а кризисы нам нужны, очень нужны. Хотя бы иногда. Ведь кризис – это по-гречески означает «суд», а мы добавим «Божий суд». Бич Божий по нашим ледяным сердцам. Может, хоть так, через желудок, понемногу будем обретать потерянный нами Образ. Научимся смотреть друг на друга и видеть в другом – человека, а может, и сочувствовать начнем? А то ведь все забыли...

Иду, смотрю на молодую женщину, что несет хлеб на помойку, а вижу не ее, а моего кроткого и смиренного ангела – Прасковьюшку, плачущую невидящими глазами в очках с толстенными линзами, с ее такими сегодня смешными и неуместными «кусячила» и «шпекулярила».
В чем заключается смысл слов Спасителя: Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленой? Вероятно, и люди, несущие в мир учение Христово, должны предохранять и спасать других людей от морального разложения и духовной порчи.

Не потеряли ли мы эту силу, не перестали ли быть солью, занимаясь лишь самими собой?
http://orthodoxy.org.ua/content/s-dushoyu-svetloyu-kak-luch-31577
http://festzmi.org/node/1403

[Grozdja_Radosty]

удалено