Есть расхожее мнение, что религия — дело исключительно личное. И тут можно вспомнить слова Питирима Сорокина: по воскресеньям пуританин верит в Бога, а в остальные дни — в фондовую биржу. Дескать, вот Тебе, Господи, воскресенье, а в остальные дни не трогай меня, пожалуйста.

Например, губернатор Нью-Йорка Марио Гийомо однажды заявил, что как христианин он выступает против абортов, но как губернатор обязан обеспечить право женщины на свободу выбора. Здесь, конечно, религия — личное дело. Настолько личное, что никак не определяет поступки! При этом его совесть спокойна. А вот бельгийский король Бодуэн I поступил иначе. Когда в 1990 году парламент Бельгии пытался провести закон о легализации абортов, он отрекся от престола, дабы не совершать поступков, противоречащих его христианской совести...

Какая позиция правильнее? Вопрос непростой. Мы предложили ответить на него разным людям, с разными религиозными и политическими взглядами.


Мария ГАЛИНА, писатель, поэт, литературный критик

В идеале религия действительно должна быть частным делом. Но, если смотреть правде в глаза, такого никогда не было. Уже хотя бы потому, что религиозные учения формируют (и всегда формировали) геополитическое лицо мира. Разрозненные племена объединяла именно религиозная идея, потом племена шли войной на другие племена, потому что у них были «чужие» боги. Мир, который нас окружает, во многом сформирован именно господствующими религиозными воззрениями: религиозными войнами, крестовыми походами, расколами крупных церквей и т.п. То, что Россия стала именно такой, какой она стала, тоже во многом обусловлено ее религиозной обособленностью, ее "византийством" (а возможность выбора, как гласит легенда, была). В основании европейской культуры лежит Священная Книга, и даже неверующие и невежественные люди цитируют ее, иногда сами не зная того. Сама я — человек неверующий, но стараюсь не оскорблять религиозные чувства других людей, приноравливаюсь по возможности к их религиозным потребностям. Но я точно так же поведу себя и с вегетарианцем — среди моих друзей есть и те, кто принципиально, но не по религиозным соображениям не ест мяса.
Лично меня раздражает, когда мне пытаются навязать чужую точку зрения, касается ли это политических, бытовых или религиозных вопросов. И если бы каждый человек, избрав для себя веру или (и) конфессию, или просто способ бытования, никоим образом не навязывал свои идеи другим, это было бы замечательно. Но, по-моему, миссионерство является неотъемлемой принадлежностью большинства религий и убеждений, — от этого тоже никуда не денешься. Религия, не будем забывать, еще и общественный (а иногда и государственный) институт, — и в этом качестве она, как любой институт, пытается влиять (и влияет!) на судьбы народов.

Юрий ВЯЗЕМСКИЙ, автор и ведущий телепрограммы "Умницы и Умники", профессор

И да, и нет.
Да — частное дело, потому что каждый человек при свободе совести, а совесть всегда свободна, поскольку Богом человеку предписана, волен делать свой выбор. Бог именно свободную совесть человеку дал — еще тогда, в Эдеме — поэтому и попустил, чтобы Адам согрешил. Это было частное дело Адама: есть плод с древа или не есть.
Нет — не частное, потому что религия является тем, что отличает человека от животного и фактически образует культуру. Если мы с вами обратимся к древним пластам религии, то увидим, что оттуда все вытекает — в том числе и право, и экономика. Как же здесь считать религию частным делом, если она все в нашей жизни предопределила и продолжает предопределять? Сознаем мы это или не сознаем, оторвались мы от нее или не оторвались.
Она все равно всегда внутри нас и внутри всего, что мы делаем. Именно религия в широком смысле — как связь, движение и жизнь в Боге. Или в дьяволе — если без Бога.
Конечно, вся наша жизнь — конфликт. Но если ты идешь христианским путем, то разрешать, например, аборты тебе довольно сложно. Но граница — для чиновников, например, здесь есть. И довольно простая, как мне кажется. Ее смысл выразил один из русских императоров. Когда кто-то из осужденных на смерть обратился к нему с просьбой о прощении и помиловании, царь на обращение наложил резолюцию: "Как христианин я Вас прощаю, но как государь не могу".
Я не считаю, что такая позиция правильная в высшем смысле, но для правителя, к сожалению, наверное, единственно возможная.
При этом меня очень смущают разговоры о том, что, скажем, президент в России уже не может как-то особенно себя православно вести, потому что есть другие религии... Конечно, политику намного проще сказать, что он вне какой-либо религии, потому что у него разные народы в стране живут.
Но ведь у каждого народа есть свой путь. И этим путем он естественно идет. Не просто потому, что он его избрал, а потому что этот путь — это и есть сам народ, его, если угодно судьба. Он не может свернуть с этого пути, не перестав быть народом, ибо тем самым он отрекается от судьбы своей...
Судьба России связана именно с православным путем. И чем больше мы пытаемся избежать православного ощущения судьбы России, по многим причинам — в том числе и потому, что у нас и буддисты живут, — тем меньше мы имеем своего национального ощущения, тем больше мы отказываемся от своей национальной судьбы, тем менее русскими мы становимся.
Конечно, очень важно помнить, что такой путь требует намного более внимательного отношения православного человека к представителям других религий. Намного более нежного, осторожного... Но путь наш, и всех людей, которые говорят на русском языке и мыслят по-русски, — он православный и только православный.

Михаил ЛЕОНТЬЕВ, руководитель и ведущий телепрограммы "Однако", политический обозреватель Первого канала

Да, религия — частное дело. В масштабе отдельной человеческой личности. Но в государственном масштабе религия не может быть "частным делом", тем более, если это государствообразующая религия, как православие в России.
Мы знаем массу примеров, когда такого рода взаимоотношения между государством и Церковью никто не воспринимает как ущемление прав других конфессий. Взять ту же Великобританию. Никто же не говорит, что там ущемляются права не англикан.
Есть выражение "свобода совести» — на мой взгляд, безумное и бессмысленное. Объяснить нормальному человеку, что это значит, невозможно. Разумеется, все конфессии с точки зрения закона должны иметь равные права. Какие же именно права? Отправления культов, общение со своими единоверцами... Но при чем тут совесть и ее "свобода"?
Конечно, здесь необходимы границы, обусловленные здоровой толерантностью, которая просто помогает и Церкви, и обществу выживать в современном мире. Например, нельзя обязать людей соблюдать пост. Есть вещи, которые являются предметом убеждений, а не навязываются законодательно. И никто не должен отказываться от своих убеждений, в том числе религиозных, под влиянием общества.
Нельзя насильно заставить людей соблюдать религиозные нормы. Но, с одной стороны, можно и нужно делать все, чтобы люди сами захотели соблюдать эти нормы. А с другой стороны, не надо делать ничего, что бы разрушало такие нормы. Это, на мой взгляд, долг и Церкви, и общества.

Андрей ЗОЛОТОВ, главный редактор журнала Russia Profile, советник генерального директора РИА "Новости"

К сожалению, ответ на этот вопрос не может быть чисто философским — или богословским, или религиоведческим — потому что вопрос заключает в себе основной постулат так называемого секулярного общества, весь пафос секуляризации и — шире — нового времени. Поэтому, отвечая на него, мы говорим не о теории, а о практике.
Религия, на мой взгляд, может быть частным делом, но это скорее результат либо незрелости человека в своей религии, насилия со стороны так называемого секулярного общества.
Конечно, то, как человек молится, как общается с Богом и своими близкими в семье или общине, вряд ли должно диктоваться властями. Но религия гораздо более всеобъемлющая, всезаполняющая реальность, чем просто частная жизнь. Конечно, ее можно загнать в гетто и удерживать в нем довольно продолжительное время. В этом гетто появляется свое сознание, своя субкультура, в которой люди чувствуют себя порой достаточно комфортно и выходят за границы этого гетто с большим страхом и неохотой. Но выходят обязательно. Настоящая религиозная жизнь неизбежно вырывается за границы частного — в общественное, культурное, медийное, да и государственное пространство. Именно поэтому, например, журналисту — что ближе моему опыту — писать о религии и религиозной жизни — значит писать обо всем: о человеке и мотивации его действий, о нации и ее идентичности (или поисках таковой), об истории, культуре и политике. Люди, души которых коснулся Бог, не могут удержаться у себя на кухне.
Думаю, что в сегодняшнем мире люди, настаивающие на том, что религия должна быть исключительно частным делом, как правило, лукавят. На самом деле ими движут как минимум антиклерикальные, а как максимум — богоборческие мотивы. О какой "частной" религиозности можно говорить применительно к президенту Бушу или исламским радикалам? А можно ли считать частным делом строительство православных храмов или канонизацию Новомучеников Российских?
Мне кажется, что догмы секуляризаторов сегодня демонстрируют всему миру свою нежизнеспособность.

Алексей САЛМИН, декан факультета политологии МГИМО (У) МИД России, президент Фонда "Российский общественно-политический центр"

Я, безусловно, согласен с этим утверждением в том смысле, что релилигия как нечастное дело - это нонсенс, абсурд. Ведь религия есть дело совести каждого человека, его отношений Богом, с Церковью, с духовным отцом… А также и его отношений в семье на религиозных основах, его отношений с коллегами на религиозных основах. И уже из этого вытекает некоторое внутреннее противоречие. С одной стороны, религия не может не быть частным делом. Иначе это формальность, иначе это мертвячина, просто внешняя форма. С другой стороны, и это очень важно осознавать, — религия только как частное дело невозможна. Потому что слово религия — это по определению просто — связь (religare (лат.) — связывать), связь людей между собой, при физическом или молитвенном общении
Этот тезис имеет не только общефилософский и общерелигиозный смысл, но и прикладной, политический. Так устроено современное западное общество, да и нынешнее российское, что человеку часто приходится рассматривать этот тезис преимущественно как некую форму ограничения его религиозной свободы, форму цензурирования религии в современном мире. Хотя, по большому счету, эта проблема в разных проявлениях существует с момента прихода Христа, с начала Церкви. И будет, наверное, существовать до конца мира. Что бы этого не было, необходима всеобщая гармония и человечество должно быть совершенным, то есть, в конечном счете, человек должен быть лишен свободы воли.
Сегодня государство не посягает на право человека верить в Бога, религии же приходится отстаивать свои права в этом мире именно в качестве общего дела, — каковым она по определению и является. А как эту проблему решает для себя человек, занимающий тот или иной государственный пост, — это дело его совести и его отношений с Богом. Но каждый раз ему, безусловно, приходится делать выбор, между юридической формой — далеко не случайной — и внутренним утешением. Это далеко не уникальная ситуация для христианина.

Руслан ПУХОВ, директор Центра анализа стратегий и технологий

Религиозное сознание человека определяет все сферы его жизни и влияет на окружающий мир. Не признать этого — значит поставить под угрозу и себя, и семью, и друзей, и общество, и, в конечном итоге, государство. Поэтому религия не является частным делом.
Вместе с тем, постхристианский мир Европы, Америки, России, с традиционной точки зрения, не обращается должным образом к религии. Поэтому если облаченный властью человек отказывается от своего поста из-за того, что его религиозные воззрения и моральные устои идут вразрез с принятыми законодательными актами (скажем, легализация абортов), то такой человек в лучшем случае покажется старомодным эксцентриком.
В таких случаях я сам руководствуюсь двумя примерами: преподобного Макария Великого, одного из основателей монашества, и католического святого Франциска Ассизского. Макарий Великий за свои подвиги был удостоен права говорить с Господом напрямую. И когда Господь Бог не хотел отвечать на некоторые вопросы, он советовал Макарию: "Слушай себя". Макарий ушел в затвор и нашел ответы на свои вопросы. А Франциск Ассизский говорил, что, когда совесть говорит "нет", а папа говорит "да", надо поступать по совести...
Безусловно, человек не должен оставлять свои религиозные воззрения дома, как некую одежду. Если он не привносит их в свою каждодневную практику, он просто плохой христианин. Но это сугубо индивидуальный выбор человека. При этом, живя в светском обществе, человек должен ощущать, когда религиозные воззрения играют главенствующую роль, а когда это не столь принципиально. Например, если ты православный, это не значит, например, что адвокат у тебя непременно должен быть православный и т. д.

Ольга ВАСИЛЬЕВА, заведующая кафедрой религиеведения РАГС, профессор

Религия — это право частного выбора. Здесь только человек и Господь Бог. Вторжения извне здесь нет и быть не должно. Поэтому сакральные религиозные вещи — это глубоко частное дело, которое направляется духовным отцом человека, его жизнью в приходе. Это вопрос, который касается моей совести.
Но ситуация нашей жизни такова, что вероисповедание не отделено от той жизни, в которой мы находимся. И поэтому поведение религиозного человека в обществе не может быть нейтральным, как не может быть нейтральным образование, воспитание и отношение к жизни. Иногда между нравственным миром человека, будь он христианином, мусульманином, иудеем, и окружающим миром происходит дисбаланс. Но этот дисбаланс человек компенсирует тем, что свою жизнь соизмеряет с теми нравственными основами, которые заложены в религии. И ему совсем не обязательно проповедовать свои религиозные убеждения — он своими поступками может свидетельствовать о вере. И в этом смысле религия не является частным делом, потому что поступки этого человека отражаются на окружающих.
На мой взгляд, всерьез верующий человек будет лучше и в профессиональном плане, и просто в общении с людьми. Потому что его совесть работает несколько иначе. Если у человека сильный внутренний стержень, яркий и четкий, то он не позволит причинить другому зло. Гораздо страшнее человек, без тормозов, нежели тот, который, будучи верным своим религиозным взглядам, не боится не подписывать тот или иной законопроект.

Александр ЩИПКОВ, главный редактор интернет-журнала "Новая политика"

Подход, при котором религиозная жизнь человека — это сугубо частное дело, вытекает из либерально-демократических принципов светского государства. Это требование властей в демократическом государстве. Потому что его задача — мир и спокойствие, без любых проявлений противостояния, в том числе и разных религий между собой.
С другой стороны, сама по себе религия предъявляет к своему адепту очень большие требования и массу ограничений: пищевых, сексуальных, этических. Каждая религиозная система требует от своего адепта прямой проповеди, прямого действия. С этой точки зрения, религия перестает быть частным делом — я пытаюсь распространить свои взгляды на других людей.
Воспитание детей, благотворительность — это все выходит за грань приватности. Я выхожу в открытое пространство и начинаю заявлять о своих религиозных убеждениях. Когда президент открыто заявляет о своих религиозных воззрениях — это уже не только его частное дело, потому что они руководят его поступками, последствия которых отражаются на всем государстве.
Симфонии религиозного и светского сознания, конечно, никогда не существовало. Дело в том, что религия и государство всегда находятся в оппозиции друг к другу. Государство всегда будет подавлять религию, даже в том случае, если оно заявляет, что одна из религиозных систем является государственной. Это политика. Это вопрос сфер влияния. Что является высшим авторитетом? Власть? Церковь? Бог? И здесь всегда идет война. Это факт жизни Церкви. Никогда не будет рая на земле. Не может государство позволить себе выпустить религию на свободу. А религия всегда будет добиваться свободы, и она имеет на это право. Это всегда борьба за человека. И в этой связи — о какой частной жизни может идти речь? А человек уже выбирает, как относиться к своим религиозным воззрениям: как к частной жизни или как к публичной.
Когда на Ваших глазах топчут икону, у Вас есть выбор. Вы можете зарубить секирой этого человека, а можете поднять эту икону, поцеловать ее и сами потерять голову под этой секирой — это все акты прямого действия, одинаково равноценные по силе воздействия.
Для вечной жизни и спасения души совершенно не важно, в какой политической системе мы живем. Это не имеет никакого отношения к спасению. Государственное управление — всегда система подавления, это рационально. А Церковь — вещь иррациональная. Вот почему государство никогда не победит Церковь. Это управлению не подвержено. С религиозной свободой человека ничего нельзя сделать.

Константин ЗАТУЛИН, депутат Государственной Думы, директор Института стран СНГ

Религия так глубоко проникла в жизнь и быт людей, что даже тот, кто не относит себя к верующим и публично считает себя атеистом, при этом живет в обществе, основанном на религиозных ценностях. Например, в нынешнем Китае — светском секуляризированном государстве — нет пенсионной системы. Главная причина этого заключается в том, что старики находятся полностью на иждивении у младших. Это древнейшая традиция тесно связана с конфуцианскими основами в Китае и с учением Конфуция, одним из главных требований которого было уважение к старшим и забота о них. Таким образом, в Китае нет необходимости в пенсионной системе. Она возникает только у бездетных. Однако в Китае таких семей практически нет. Это тоже одно из следствий конфуцианского подхода к жизни.
Тот факт, что человек поступает в соответствии с религиозными убеждениями, должен быть в современном обществе признан. И должен уважаться другими членами общества, которые не готовы или отказываются следовать религиозным предписаниям. В этом и состоит принцип свободы совести.
Вопрос о том, является ли это личным делом или же общим требованием, возникает только в случае конфликта между существующими на этот момент правовыми нормами и предписаниями Церкви. Если бы таких расхождений не было, мы жили бы не в светском государстве, а в религиозном. Если такой конфликт возник, то стоит pразбирать, в какой мере религиозная мотивация допустима и в какой мере она не противоречит устоям современного общества. Кроме того, если в обществе сосуществуют различные религиозные традиции, то никто, кроме государства, не может взять на себя обязанность вводить общие нормы и правила их неконфликтного существования на одной территории.

Митрополит Смоленский и Калининградский КИРИЛЛ

Да, в определенном смысле я согласен с этим утверждением. Если выделить в жизни верующего человека два этапа: приход к вере и жизнь в вере, то я бы приложил определение религии как частного дела к первому этапу. Путь человеческой души к Богу и обретение ею общения с Богом глубоко индивидуальны, поскольку они совершаются в тайниках души. Эту мысль подчеркивали еще христианские апологеты первых веков христианства. Настоящая вера не может быть навязана помимо воли человека. Даже Всемогущий Господь смиренно ждет, пока человек сам не откроет Ему двери своей души. Впрочем, со стороны Бога это не пассивное ожидание. На протяжении всей жизни Господь создает обстоятельства, которые бы способствовали приходу человека к вере. Такие действия Божии в православной традиции называются Промыслом. Мне, как пастырю, хорошо известно, что обстоятельства прихода различных людей к вере могут быть совершенно разные. Думаю, что это во многом зависит от индивидуальных особенностей личности. Бог, как любящий Отец, учитывает все обстоятельства жизни человека и индивидуальные черты его характера. Кому-то для прихода к Богу нужно пережить необычную радость, а кому-то тяжелую болезнь, а еще кому-то оказаться в смертельной опасности.
В прошлые века государство и общество считали религию важным делом, от состояния которого зависела судьба народа. Поэтому государство брало на себя обязанности по поддержанию веры в своих гражданах. Ради обращения человека в истинную веру считалось допустимым применять принудительные механизмы государственной власти, в том числе насилие. Так, в Российской империи до 1905 года административно был запрещен переход из Православия в какую-либо другую религию, а нарушители карались лишением сословных привилегий. Более того, существовали монастырские тюрьмы, где содержались особенно настойчивые в своих убеждениях. Нечто подобное было воспроизведено в советском обществе, только не в религиозной, а идеологической сфере, когда любое инакомыслие жестоко преследовалось. Слава Богу, что такие времена прошли. Но я бы не осуждал историю. Для людей того времени подобное положение вещей считалось приемлемым. Беда состояла в том, что власти не уловили момента, когда общество уже изменилось и не могло мириться с таким положением дела.
Отказываясь от насильственного внедрения какой-либо веры в сознание граждан с помощью государства, мы не должны отказываться от оценки религии как важного общественного дела. В этом случае речь идет о следующем этапе в жизни верующего человека — это собственно жизнь в вере. Давайте рассмотрим такую ситуацию. Например, в обществе религиозный выбор состоялся. Большинство считает себя православными, меньшие группы — мусульманами, иудеями, буддистами, протестантами и так далее. Другими словами, общество религиозно самоопределилось. Что дальше? Не замечать этого? Нет, государство и общество в своей деятельности должны исходить из пропорциональной роли той или иной религии. Они должны взаимодействовать с ними и, таким образом, уважать религиозный выбор своих граждан. Ведь совершенно естественно, что верующий человек как цельная личность стремится воплотить свою веру и в частной, и общественной жизни. Он не может идти на работу и быть религиозно нейтральной личностью, а, возвращаясь домой, ощущать себя православным. При этом я не считаю, что выражение своей веры в общественной жизни может оскорбить человека нерелигиозного или принадлежащего к другой вере. В России, так же, как и в других странах, ни православный, ни мусульманин не должны стесняться мотивировать свои общественные поступки постулатами своей веры.
Кроме того, очень важно поддерживать диалог между религиями по значимым общественным проблемам, чтобы поддерживать мир и согласие в обществе.


Теперь считают, что узко или хотя бы невежливо нападать на чью-то веру или нравственную систему. Само это мнение грешит узостью. Разница во взглядах на парламент важна; разница во взглядах на мир почему-то безразлична. Мы вправе спорить с человеком, который в другой партии, и не вправе спорить с тем, кто — в другом мироздании. Поистине, это узко. Поистине, мы считаем, что важно все, кроме этого. От веры нельзя отмахнуться, ибо она включает все на свете.
Гилберт ЧЕСТЕРТОН

Послесловие редакции
Так частное ли дело религия? Вы прочитали здесь высказывания разных людей — разных по взглядам, жизненному опыту, общественному положению. Но общее в их ответах то, что они не дают простого ответа. Значит, тема поднята глубокая, и мы еще вернемся к ней. Но для этого нам хотелось бы знать, что о религии как "частном деле" думаете вы, наши читатели.

Источник: "Фома"