Как научная деятельность включается в христианскую жизнь

Ж. Ладриер

Как научная деятельность включается в христианскую жизнь

Научность и научная деятельность

Научное и религиозное мировоззрение могут казаться несовместимыми. Некоторые образованные люди полагают, что религиозную жизнь нельзя согласовать с научной деятельностью, потому что наука - замкнутая система, в которой нет места для религиозных взглядов. Если религия находится вне рамок научного метода, основанного на строго проверенных опытах и не нуждающегося в помощи религиозных верований, то к чему эта религия? Если Бог необходим только вне границ научного мировоззрения, то Его можно временно "поставить в скобки", счесть вопрос о Боге второстепенным, по сравнению с серьезной научной работой.

Содержание некоторых научных теорий кажется противоречащим религиозным взглядам. Во времена Галилея были богословы, не знавшие, как сочетать его научную теорию с религиозным мировоззрением. Мы, верующие, знаем, что гелиоцентрическая система Галилея нисколько не противоречит религиозным убеждениям. Но гармония между религиозными и научными взглядами не всегда бывает сразу очевидна. Иногда нужен период "дозревания" тех или иных взглядов. Тем временем неверующему может показаться, что верующие неискренни, что, жалея в глубине души о новом успехе науки, они просто стараются приспособиться к создавшемуся положению вещей, убедившись в том, что волей-неволей им необходимо уступить еще одну позицию.

В наше время возникает вопрос о происхождении человека: является ли он только частью природы, или в нем заложена духовная мощь, отличная от космических сил. По мнению Паскаля, расстояние между духом и телом бесконечно. Спрашивается: каково будет последнее слово науки? Согласуется ли оно с учением Церкви?

Наконец, ставится вопрос о смысле науки: чем является она в конечном итоге? Каково поле ее деятельности, ее метод? Каково соотношение между научной деятельностью и человеческой жизнью вообще? Можно ли сказать, что наука оперирует фактами, тогда как философия основывается на идеях, а религия - на слепой вере?

Чтобы ответить на эти вопросы, рассмотрим, чем является наука по существу, каково ее отношение к философии и что представляет собой научный метод. Во второй части этой статьи мы определим место науки в перспективе царствия Божия.

Содержание науки не исчерпывается фактами и явлениями. Говорят, что в основе науки лежат факты. На первый взгляд, наука не теория в греческом смысле слова, т.е. не созерцание. Она реалистична, говорит о фактах, постоянно возвращается к действительности. Но если лучше присмотреться к научной деятельности, то станет очевидным, что факты сами по себе не представляют большого интереса (следует, конечно, различать радикальным образом науку от ее применений). Интересны не факты, а их объяснение. Чередование фактов инертно. Как отличить факты, представляющие интерес с научной точки зрения? Нужно толкование фактов. Оно другого порядка, чем сами факты. Наука необходима именно потому, что мы не ощущаем непосредственно доступную пониманию структуру вселенной. Она не только простое собрание фактов, а вопрос, заданный реальности под руководством разума. Наука продвигается благодаря гипотезам, а гипотеза есть творческая мысль. Цель науки - создать не каталог цифр, а систему. Чтобы осветить какой-либо предмет, надо поставить его в атмосферу света, окружающую его со всех сторон. Это освещающее пространство носит в науке название научной теории. В строгом смысле слова наука не имеет права называться наукой, пока у нее нет теоретического обоснования. Оно как бы дает науке аттестат зрелости. В развитии научного знания теория иногда предшествует эксперименту. Координация теорий создает систему или "теории" в греческом смысле слова.

Вполне основательно подчеркнуть "оперативный", т.е. поддающийся математическим исчислениям и укладывающийся в математические формулы, характер современной науки. Хотя применение экспериментального метода играет главную роль в ее развитии, понятия, которыми выражаются приобретенные знания, носят оперативный, т.е. алгебраический, характер.

Переход от теории к эксперименту, контролирующему теорию, и обратно - от эксперимента к теории - носит название "праксис" - делание. Иными словами, "праксис" - это действие, направляемое мыслью, или мысль, открывающаяся в действии. Теория может вести к расчетам; они дают ей смысл, вносят в нее активный элемент и, наоборот, они вносят в действие, в технику, например в освоение космоса, теоретический, созерцательный элемент. В математике надо не только достичь результатов, но показать, каким путем они были достигнуты.

Лучший метод для создания системы - это вывод. Он имеет абсолютный, своего рода принудительный характер. Если вы приняли А, то вы должны принять и В. Можно с этим согласиться только при условии, что была понята необходимая связь между А и В. В самих этих представлениях заключена, как говорили греки, "мощь семенной (развивающейся, как семя) мысли".

Процесс постоянного развития тоже является характерным для науки. Она не только совокупность знаний, а деятельность, направленная к приобретению знаний и всегда опережающая уже приобретенные знания. Вот почему, может быть, правильнее говорить о научной деятельности, чем просто о науке. Деятельность эта никогда не доходит до конечных границ. Научная работа - терпеливое и трудное продвижение вперед как бы в полумраке. Никогда нельзя достичь уверенности в абсолютной правильности научных взглядов; необходим постоянный контроль. То, что казалось неопровержимым физикам XIX века, показало свою несостоятельность в XX веке. Приобретенные знания имеют относительный, а не абсолютный характер.

Хотя наука в первую очередь есть деятельность, эта деятельность является только осуществлением проекта, созданного умом, ищущим не то, что надо "делать", а то, что надо "понять". При этом слово "понять" не должно восприниматься в психологическом смысле. Здесь речь не идет о том субъективном состоянии, в котором мы ясно видим, как сочетаются те или иные явления, как организуется данная область фактов. Факты только отправная точка, а явления только предлог. Наука стремится оставить за собой область фактов и дойти до доступной пониманию системы, по отношению к которой эти факты являются только следами, только осязаемой проекцией.

"Понять" в строго научном смысле - значит перейти от области фактов в область системы; возвыситься до "теории" (созерцания); это, стало быть, непременно выйти из своего кругозора, из чисто психологического состояния своего "я", с тем чтобы познать на опыте метапсихологическую реальность "логоса". Ибо существует научный логос, т.е. разумное научное рассуждение, содержащее в себе внутренний свет; в нем мрак осязаемого мира, в котором мы вращаемся, уступает ясности чистых соотношений.

То, что мы осязаем, есть только знак; его надо расшифровать, как зашифрованное сообщение. Осязаемое - шифр реальности, содержащейся в самом осязаемом и в то же время находящейся вне его и являющейся его живой истиной. Конечная цель науки - создать научное мировоззрение, вне политических разграничений, в котором логос мира будет освещен со всех сторон.

Речь научная и речь философская

Научный логос еще не вполне открыт; он открывается постепенно. Его существование остается, стало быть, частично проблематичным и условным; во всяком случае, оно недоказуемо.

Но наука в целом основывается на веровании в его существование; все ее усилия направлены на проверку этого верования. Наука стремится узаконить это верование, на которое она опирается, и этим самым как бы доказать себя самой себе.

Научная речь не то, что философская речь; а между тем она на нее походит многими своими аспектами. Пожалуй, в конечном итоге, научная и философская речь составляют одну и ту же речь, но это единство речи, столь очевидное для эллинов, стало для нас очень таинственным и весьма трудно мыслимым.

Оставляя в стороне этот вопрос единства целостной речи, сосредоточимся на речи научной. Эта речь - не наша речь; она не является выражением такого представления о мире, которое находилось бы в нас. Она - речь вселенной и, как таковая, она анонимна и безлична, что и позволяет назвать ее универсальной.

В той мере, в какой мы выражаем что-либо относительно научной речи, мы только признаем то, что нам предложено, разбираем отрывки предоставленного нам текста. Мир (т.е. совокупность того, что мы познаем опытом, что может быть данным нам, что может подействовать на нашу изначальную пассивность) превращается в речь посредством символов, созданных человеком. Но эта речь отнюдь не ограничивается нашими символами. Она - истина мира, как бы его тайная душа, доступная пониманию материя; не образ, или отблеск, или проекция, а светящийся стержень, одновременно ключ к уразумению и онтологическая опора.

В широком смысле слова наука есть логос мира, открывающийся в нас. Когда мы занимаемся научной деятельностью, мы становимся местом, где проявляется и слагается логос мира, где выражается система, в которой выявляется истина мира. Поскольку мир дается в непосредственном ощущении, он не выразитель, а только символ этой истины. Таким образом, мы становимся причастными самой жизни логоса, включающей нас в движение своих внутренних соотношений и в необходимый процесс своего развития.

Содержание научной установки

Существование науки и необходимость продолжать научные исследования основывается на том, что логос мира продолжает быть сокровенным логосом. Он содержит в себе все необходимое, чтобы открыться в нас; но этот процесс едва только начался, и от нас зависит продолжение или прекращение этого развития. Из этого следует, что у человека есть ответственность по отношению к миру. Участь мира частично находится в его руках. Удивительно и грандиозно то, что происходит в человеке: переход от "фюзис" (природы) к логосу. Человек может дать возможность истине и справедливости твориться в нем. Истина и справедливость - два основных стимула (онтологических горизонта), руководящих деятельностью человека.

Еще один элемент научной установки, определяющий его отношение к жизни, обозначается греческим словом "койнония" (общность, универсальность). У ученых создается чувство коллективной ответственности по отношению к человечеству. Чем больше люди будут заниматься научной деятельностью, тем яснее они будут открывать общечеловеческую связь, основанную на науке. Наука связывает нас одной общей силой - силой логоса. Логос находит выражение в теориях, созданных человеком. Следовательно, человек несет ответственность в мире, если он рассматривает науку как миссию, как средство для завершения мира.

Разумеется, человек ничего не творит (в подлинном смысле этого слова), однако он совершает действия, создающие структуры, которые иначе могли бы вылиться в другую форму. Таким образом, мы находимся перед своеобразным творчеством, порученным человеку. В нравственном порядке мы имеем дело с созиданием подлинно человеческого мира, а в порядке мышления - с созиданием сферы логоса.

Можно сказать, что все дано с самого начала. Но все дано во мраке. То, что дано, представляется как совокупность возможностей, весь смысл которых развиваться в меру, являющуюся не чем иным, как внутренним законом всемирного порядка.

На фон феноменального развития (т.е. развития явлений), по плану которого распределяются в неистощимом множестве виды, предлагаемые нам ощутимым миром,- на фон феноменального развития проецируется развитие другого порядка, доступное только разуму; в этом развитии вырисовывается сочетание фигур, совокупность которых составляет прозрачное царство мысли.

Судьба мира может читаться в каждой из этих категорий развития, но вторая категория имеет, можно оказать, самую важную функцию - установление постижимого; это завершение и раскрытие смысла мира. В процессе мышления смутно воспринятое доходит до раскрытия своего содержания, непроницаемость земли переходит в кристальную прозрачность небес.

Наука именно и является тем переходом, благодаря которому мир природы находит завершение и апофеоз в мире логоса. Это означает, что в начале не только открылись различные возможности, но и проявилось действие преображающего динамизма. Этот переход происходит в человеке. Великое назначение человека - проявить то, что было сокрыто, перевести неодушевленную природу в стадию, доступную пониманию. Мы как будто предаем наши жизни сокрытому в мире логосу, чтобы он мог высказаться. Это происходит вследствие того, что человеческий дух родствен динамизму логоса и проникается им. Назначение человеческого духа в научной области заключается в том, чтобы некоторым образом питать собственным естеством движение, рождающее логос, в котором космос будет одновременно воспринят, превзойден и завершен.