Поиск по сайту:  
 
Новости   Форум   Журнал   Статьи   Публикации   Галерея   Юмор   Скачать     Библия  
НОВОСТИ
Все новости сайта

НАША ГАЛЕРЕЯ

Р аспятый Христос

Р аспятый Христос

Альбом: Распятие
Вся галерея

Поиск
Google

ПРИ ПОДДЕРЖКЕ

Пределы Предания

Автор Валиер Поль | 30.8.07 23:31 (Хитов 5174)
Православие


Пределы Предания
Предлагаемая вниманию читателей статья представляет собой вариант заключительной главы моей последней книги "Современное русское богословие: Бухарев, Соловьев, Булгаков. Православное богословие в новом ключе"[1]. Тема книги - Богочеловечество, которое я рассматриваю как концептуализацию догмата о воплощении, предпринятую для содействия и обоснования встречи православия с современной цивилизацией. Первым современным православным богословом, ясно, хотя и довольно неуклюже представлявшим себе эту встречу, был архимандрит Феодор (Бухарев), размышления которого подробно разбираются в книге. Разработка понятия Богочеловечества в философских терминах была, конечно, достижением Владимира Соловьева. Вклад о. Сергия Булгакова заключался в том, что он интегрировал это философическое понятие Соловьева в православное догматическое богословие и, таким образом, создал "догматику Церкви и мира", т.е. догматическое богословие, утверждающее церковное служение современному миру.

На Западе, где русские православные мыслители до сих пор недостаточно хорошо известны, исторические главы моей книги и комментарии представляются небесполезными. Для русских читателей книга может быть интересна прежде всего своей богословской частью. И мой собственный интерес к Бухареву, Соловьеву, Булгакову и другим мыслителям "Русской школы" (как называл их о. Александр Шмеман) в конечном счете не исторический, а богословский. Представители Русской школы видели в Евангелии сокровище, которое должно быть разделено с современным миром, а в Церкви - сообщество, призванное с любовью служить миру, и это то послание, которое необходимо услышать современным христианам повсюду. Это дает нам силы противостоять искушению богословским изоляционизмом.

Под богословским изоляционизмом я имею в виду тенденцию церковных сообществ погрузиться в свои собственные внутренние потребности, отвернуться от нужд мира и понимать Евангелие как закрытую систему, чтобы оправдать подобную позицию. В моем американском протестантском окружении изоляционизм приобрел форму узколобого сектантства. В современном православии изоляционизм как правило маскируется тем, что обращается (не всегда удачно) к неопатристическому богословию, т.е. богословскому наследию о. Георгия Флоровского, Владимира Лосского, о. Иоанна Мейендорфа и других. Неопатристическое богословие как таковое представляет собой одно из замечательных направлений современного богословствования. Однако преобладание этого направления в православном богословии в последнее время привело к нездоровой односторонности и способствовало тому, что некоторые русские православные богословы поставили под сомнение богословское значение таких гигантов в их собственной церковной традиции, как Соловьев и Булгаков. Эта "нео-неопатристическая" тенденция в современном православном богословии по-своему так же ограничена, как и упоминавшийся мною протестантский сектантский дух. В обоих случаях упускается нечто весьма существенное для Евангелия: открытая, полная любви встреча с миром.

Средством против богословского изоляционизма является беспристрастное рассмотрение богословских традиций во всей их широте, богатстве и многообразии. Изучение русского богословия и религиозной философии XIX - начала XX вв. важно именно по этой причине: оно обнаруживает редкое богатство современного русского богословия и делает его плоды доступными для богословов вне России и за пределами православия.

Я надеюсь, что предложенная в этой статье критика неопатристической концепции "предания" в какой-то мере будет способствовать расширению горизонта современного богословия и станет еще одним свидетельством о подлинном масштабе русской богословской мысли.

***

В 1972 году о. Александр Шмеман, обращаясь к американской аудитории, обозначил различные направления в русском православном богословии ХХ века. Его целью было дать западным читателям более полное представление о разнообразии богословских мнений в православии и, таким образом, предостеречь от упрощенных обобщающих оценок. Особое внимание он обратил на различие между неопатристическим богословием о. Георгия Флоровского и Владимира Лосского, с одной стороны, и более ранней "Русской школой" (как он ее назвал), представленной о. Сергием Булгаковым и другими мыслителями, с другой. Русская школа уходила корнями в богатую русскую религиозно-философскую традицию XIX и начала XX вв. - интеллектуальное движение, начало которому положили Хомяков, Киреевский и, несколько по-иному, архимандрит Феодор (Бухарев), которое нашло свое продолжение в работах Владимира Соловьева и затем достигло кульминации в богословских трудах о. Павла Флоренского и о. Сергия Булгакова. А. Шмеман так охарактеризовал богословские взгляды Русской школы:

Православное богословие должно держаться своей патристической основы, но должно также идти "далее" Отцов, чтобы ответить на новую ситуацию, созданную столетиями философского развития. И в этом новом синтезе или реконструкции западная философская традиция (источник и мать русской "религиозной философии" XIX и XX столетий), скорее чем греческая, должна снабдить богословие его концептуальной структурой. Таким образом сделана попытка "преобразования" богословия в новом "ключе", и это преобразование рассматривается как специфическая задача и призвание русского богословия[2].

Это "призвание" возникло в связи с необходимостью соотнести православную веру с тем, что обыкновенно называют современным или свободным обществом, то есть с таким обществом, в котором существуют относительно автономные, несогласованные сферы деятельности, свободные от опеки церкви или государства. Русским выпало первыми среди восточно-христианских народов столкнуться с проблемой соотношения православия и современности, так как общество современного типа начало развиваться в России раньше, чем в других православных странах. Конечно, вопросы, к которым обращалась Русская школа, не были исключительно российскими; и другие сообщества верующих оказались перед лицом таких современных проблем, как напряжение между традицией и свободой, вызов современного гуманизма, миссия церкви в современном обществе, статус догмата в контексте современного мышления, значение религиозного плюрализма и др. Универсальность этих вопросов, а также тот факт, что они были поставлены западной философской мыслью, привели Русскую школу к встрече с современной философией, что А. Шмеман считал одной из главных ее (Русской школы) особенностей. Современность не только бросила вызов, но и сообщила энергию Русской школе, которая стремилась к развитию православной богословской традиции, к движению за пределы патристического православия - к философскому православию, в новую эпоху.

Методам и целям Русской школы была привержена бόльшая часть профессоров-основателей парижского Свято-Сергиевского Православного Богословского института, в стенах которого русское богословие в пореволюционный период обрело свой дом. Однако в середине 1930-х годов начал формироваться иной подход к решению православной богословской задачи. Новая группа, возглавляемая Г. Флоровским и Вл. Лосским, отвергла идею выхода "за пределы" патристического православия. Этими мыслителями "трагедия православного богословского развития рассматривается … в прямом смысле как отход богословской мысли от самого духа и метода Отцов, и никакая реконструкция или новый синтез не мыслятся вне творческого восстановления этого духа". Так, по словам Флоровского, "стиль патристического века не может быть оставлен. Это - единственное решение для современного богословия. Нет никакого другого, современного, языка, который может объединить Церковь"[3]. Флоровский отвергал мнение, что православному богословию требуется союз с современной философией. В своей книге "Пути русского богословия" (1937), имевшей огромное влияние, он защищал основанное на традиции святоотеческое, а не философское православие[4].

К концу 1940-х годов неопатристическая школа решительно отодвинула Русскую школу на второй план, отчасти благодаря собственной динамичности, отчасти благодаря естественному снижению активности мыслителей Русской школы. Обнаружилось, что в эмиграции воспроизводить традицию Русской школы очень трудно, так как она была связана с русской цивилизацией, но сначала эту связь разорвала русская Революция, а затем Советское государстве воздвигло непреодолимый барьер, так что Русская школа оказалась в изоляции. Неопатристическая инициатива, напротив, нашла аудиторию среди младшего поколения русской диаспоры, которое сознавало, что их будущее связано с Западом. Эту инициативу также поддерживали обратившиеся в православие представители Запада, которые разделяли страстное увлечение литургической, аскетической и мистической традицией Отцов. В начале второй половины ХХ века неопатристическая школа оказалась доминирующей. Почти никто в православном мире уже не говорил о движении "за пределы Отцов".

"Дальше Отцов" или "назад, к Отцам"? Это эффектная риторика. Однако необходимо определить богословскую проблему, которая стоит за различием этих установок. Вопрос не в том, имеют ли Отцы непреходящее значение для православного богословия. Русской школой, так же как неопатристической школой, "патристическое основание" (А. Шмеман) принималось как данность. Вопрос заключается в том, что добавляется к этому основанию. Предполагается ли, что будет добавлено нечто существенно новое, впервые открытое, или же речь идет просто о новых способах выражения, формулирования и определения того, что Церковь всегда знала и проповедовала?

Неопатристика стоит на второй позиции. Основополагающим понятием является "Священное Предание Церкви" (снова словами Шмемана). Иначе говоря, неопатристическая точка зрения состоит не просто в том, что богословие должно следовать за Отцами, но в том, что в трудах Отцов нашла свое выражение единственная и всеобъемлющая традиция, которая является образцом для православного богословствования. Такое представление совершенно необходимо для того, чтобы неопатристическое богословие обрело свою форму, так как с исторической точки зрения патристическая литература представляет собой крайне неоднородный корпус текстов с широким диапазоном мнений. А с точки зрения неопатристического богословия, Предание не зависит от Отцов; напротив, Отцы находятся в зависимости от Предания. Более того, это Предание следует понимать как основу всего церковного наследия, то есть не только патристической литературы, но также Св. Писания, литургии, канонов и других составляющих церковности. В противном случае между единственной традицией Отцов и бытием Церкви образовалась бы брешь, ибо в своем историческом измерении Церковь еще более многообразна, чем патристическая литература. Говоря кратко, Церковь обретает свою форму только как Предание. Иоанн Мейендорф предельно точно выразил неопатристическую позицию, когда написал: "Предание есть сакраментальная преемственность общения святых в истории; в известном смысле это сама Церковь"[5]. Это сильное утверждение делает очевидным, что понятие Предания является в неопатристическом богословии не просто одним из формообразующих и организующих понятий, но главенствующим понятием, центральной идеей, абсолютным ориентиром.

Логическим следствием этой главенствующей концепции Предания является отказ от идеи исторического развития догматов, принимаемой только в формальном смысле. Фома Хопко так сформулировал неопатристическую позицию:

В Православной Церкви нет учения о "догматическом развитии". Православные христиане верят, что выражения христианской веры и жизни могут и действительно должны меняться, поскольку Церковь пребывает в истории. Однако православные рассматривают эти изменения как только формальные и ни в коем случае не существенные. Они никогда бы не согласились с тем, что ныне в Церкви Христовой может быть что-то, чего бы существенным образом не было в любой момент жизни и истории Церкви[6].

Ясно, что этот взгляд - в отличие от взгляда, к которому склонялась Русская школа, - исключает возможность того, что исторические обстоятельства могут существенно повлиять на догматическое богословие. В неопатристическом богословии Предание обуславливает догмат; догмат не придает форму Преданию - разумеется, за исключением самого момента возникновения как догмата, так и Предания.

Какие опасности кроются в такой всепоглощающей богословской концепции Предания? Не происходит ли некоторого затемнения, искажения или игнорирования каких-то измерений Евангелия или церковного бытия, когда столь многое в жизни Церкви оказывается включенным в понятие Предания? Коротко говоря, насколько обосновано - логически и теологически - утверждение, что Предание "в некотором смысле и есть сама Церковь"?

Чтобы разобраться в проблеме, нам нужно вернуться к вопросу о патристических основаниях православного богословия. Богословы Русской школы, такие как Бухарев, Булгаков и даже Вл. Соловьев, были единодушны в том, что православное богословие опирается на патристический фундамент. Они были согласны с тем, что в православии понятие Предания шире, богаче и глубже, нежели в западном богословии, где склонность все "раскладывать по полочкам" привела к таким различениям, которые православные считают искусственными (например, к разведению Писания и Предания). Но утверждать, что предание (традиция) является понятием, фундаментальным для богословия, - это не то же самое, что придавать понятию предания качество критерия, с помощью которого оценивается все остальное. Такой "традициоцентризм" был чужд старой Русской школе.

Говоря более определенно, нужно сказать, что богословы Русской школы осознавали пределы Предания. Они рассматривали понятие Предания в качестве руководящего принципа, но не считали, что все пути миссии и служения, к которым призвана Православная Церковь, могут быть обозначены только в терминах Предания.

Впрочем, критикуя неопатристическую позицию, не следует ее упрощать. Представители неопатристической школы были не настолько наивны, чтобы думать, что православие в современном мире не должно обращать внимания ни на что, кроме Предания. Мыслители этого направления - как в прошлом, так и сейчас - это достаточно трезвые и тонкие современные богословы. Они понимают, что живут в сложном мире, который хотя и весьма опасен для православия, но в то же время открывает беспрецедентные возможности для его распространения и утверждения, такие как историко-критические исследования, свободы демократического общества и всемирные средства современной коммуникации. Кроме того, неопатристическое богословие, определяя понятие Предания, всегда вводило различения, позволяющие избежать формализма, к которому иначе может привести приверженность традициоцентризму.

Первое - это различение между Преданием и преданиями, то есть между существенным, неизменным, Божественным содержанием веры, с одной стороны, и, с другой, многочисленными обычаями и культурно обусловленными установлениями, которые сложились в исторической Церкви, но которые Церковь вольна менять, поскольку они являются продуктами собственно человеческой активности. Кроме того, проводится и иное различение - между "живым" и "мертвым" преданием (трактовки могут быть разными). Именно это различение выражает известная формула Ярослава Пеликана: "Предание есть живая вера мертвых, традиционализм есть мертвая вера живых"[7]. Значимость этого различения заключается в том, что в нем не только отдается должное духовной реальности Предания, но и содержится идея изменения или роста. "Истинное Предание - это всегда живое предание, - пишет Иоанн Мейендорф. - Оно изменяется, всегда оставаясь одним и тем же. Предание меняется не потому, что изменения претерпевает его существенное содержание, а потому, что оно оказывается в разных ситуациях. Его содержание не есть нечто абстрактное; это Сам Живой Христос сказал: "Аз есмь Истина""[8].

Благодаря этим двум различениям богословы неопатристического направления создали такую концепцию Предания, которая достаточно пластична для того, чтобы "работать" в любых контекстах, и достаточно нюансирована, чтобы не оказаться в западне формального благочестия и инертного консерватизма. Иными словами, неопатристическая концепция Предания настолько широка, что всякий, кто ее принимает, с трудом может понять, почему кому-то она может казаться недостаточной, - разве что в том случае, когда речь идет о людях, разделяющих принципиально не совместимые с православием взгляды.

И все-таки оба различения, используемые приверженцами неопатристики, являются проблематичными - и вот по какой причине. Предание, или традиция, как показывают и латинский, и греческий термины, по определению есть нечто переданное, то есть полученное от других. Если что-либо не может быть получено от других, это нельзя назвать традицией. Ошибка неопатристического богословия заключается в том, что оно распространяет категорию традиции (предания) на те реальности, которые не являются "традиционными" ("переданными"), и затем рассуждает об этих реальностях, как будто они являются "переданными". Когда, например, в приведенном выше отрывке Иоанн Мейендорф пишет, что "содержание" Предания не есть "нечто абстрактное, [но] Сам Живой Христос", он распространяет понятие традиции на то, что не поддается в данном случае такому истолкованию, а именно - на живого Христа. Мы сталкиваемся с той же проблемой, когда читаем у него: "Предание есть сакраментальная преемственность общения святых в истории; в известном смысле это сама Церковь". Чтобы обосновать это утверждение, нужно либо распространить понятие традиции за его собственные пределы и включить в него мистическую реальность, либо выхолостить понятие Церкви, определяя ее исключительно в терминах tradita (того, что передается). Определение "сакраментальный" не может здесь исправить логической ошибки. Таинство (sacramentum) по определению есть одновременно и внешний, видимый знак, и внутренняя, духовная благодать, но только в первом значении оно есть traditum, то есть то, что передается. А внутренней реальностью таинства является: внутреннее, невидимое, присутствующее, экзистенциальное, личностное, то есть то, что не может передаваться. Здесь надо заметить, что приведенный аргумент не вводит в сакраментальное богословие дуализма духа и материи. Речь в данном случае идет не о богочеловеческой полноте, которая и составляет сакраментальное бытие Церкви, но о том, насколько адекватно эта реальность описывается с помощью таким образом концептуализированного предания.

Такое же критическое замечание можно сделать относительно различения между Преданием и преданиями. Как способ распознать главное и второстепенное в истории Церкви такое различение разумно и действительно необходимо. Однако богословы неопатристической школы почти всегда идут дальше, полагая, что оно является также и различением между вечным и исторически относительным, между богооткровенным и только человеческим. Здесь имеет место логическая неувязка. Если о традиции можно сказать, что ее функция - обозначать, направлять, структурировать или же опосредовать восприятие вечного, то традиция не может выполнять эту функцию исключительно благодаря своей традициональности или историчности. Традиция, как и все в Церкви, находит свое оправдание в вере и становится вратами в вечность действием животворящего Духа. Вера и Дух Святой преизобилуют в Церкви, просвещая ее и преображая предание в Предание. Но они преизобилуют именно в качестве веры и Духа, воздействующих на традицию. ...
Источник: Богослов.Ру

 

Раздел: Православие | Валиер Поль | Опубликовал: sternman | Рейтинг: 0.00 (0) Оценить | Хитов 5174

  1 2 3 4 5 6 7 8 9 10  

Родственные ссылки
» Другие статьи раздела Православие
» Эта статья от пользователя sternman

5 cамых читаемых статей из раздела Православие:
» Граждане неба с земной пропиской
» Почему Православие - есть истинная вера?
» Чтобы правильно жить необходимо правильно веровать
» Почему православный крест такой сложный?
» Вероучение в Православной Церкви

5 последних статей раздела Православие:
» Сектантство в Православии и Православие в сектантстве
» Патриарх Алексий о младостарчестве
» Молодежная концепция РПЦ
» Таинства Церкви: введение в изучение
» Понятие Вечности в святоотеческом Богословии

¤ Перевести статью в страницу для печати
¤ Послать эту cтатью другу



Комментарии
Комментарии отсутствуют . Хотите стать первым , нажмите << + Добавить комментарий + >> .   [ + Добавить комментарий + ]


ver. ©

Православный форум
сообщений: 1
просмотров: 29629
добавил: thomas12
дата публикации: 11.8.17 01:11
 
сообщений: 1
просмотров: 24933
добавил: thomas12
дата публикации: 11.8.17 01:11
 
сообщений: 263
просмотров: 401016
добавил: AlenaR
дата публикации: 11.4.16 18:39
 
сообщений: 0
просмотров: 44618
добавил: demko12
дата публикации: 12.3.16 02:50
 
сообщений: 462
просмотров: 495592
добавил: Spartak
дата публикации: 3.3.16 20:54
 
сообщений: 155
просмотров: 272419
добавил: Steelfist
дата публикации: 3.3.16 15:26
 
сообщений: 49
просмотров: 92239
добавил: Marina80
дата публикации: 15.2.16 23:20
 
Христианский форум
Заказной блок (HTML)



НОВЫЕ СТАТЬИ
2.3.23
Стоит ли читать фантастику?
 
14.7.21
История развития компьютеров: как была создана материнская п
 
23.3.21
Туры в Тюрнхаут, Бельгия
 
6.9.20
Технический прогресс и будущее Земли.
 
19.5.20
Элитная офисная мебель
 
Все статьи

Партнеры
 

Новости    |    Форум    |    Журнал    |    Статьи    |    Публикации    |    Галерея    |    Юмор    |    Скачать    |    Библия    |    WAP


Баннеры    |     Сделать стартовой   |   Инфоновости

2009-2015 Dubus.by все права защищены
При использовании материалов ссылка на dubus.by обязательна
  
- Генерация страницы: 0.28562 секунд -