Секуляризация общественного сознания до неузнаваемости размыла такие понятия, как «вера», «религия» и «духовность». Потребительское общество смотрит на них, как на своего рода товары. И действительно, очень часто сегодня приемы торговцев используют разного рода секты и культы. В почтовом ящике вместе с рекламными постерами супермаркетов можно обнаружить приглашение на какое-нибудь сектантское собрание, страницы городских справочников представят вам в разделе «Церкви» плоды человеческой гордыни и суемудрия – разделения, в рекламных газетах предлагаются «услуги священника». Разнообразием такого «рынка» доволен обыватель, присовокупляя к своему довольству высказывания вроде: «Как хорошо теперь – уже и верить не запрещают!» или «Ах, эти православные, – какие они враждебные, непримиримые, – все за свои догматы держатся!»

Нам стоит задуматься: мы живем в XXI веке, в мире высоких технологий и прогресса науки – может быть, и действительно, нужно отказаться от каких-то там догматов, постановлений Церкви эпохи раннего Средневековья? «Да-да! – воскликнет обыватель. – Откажитесь от них, и тогда вы, православные, со всеми обниметесь по-братски: и с католиками, и с сектантами, и с оккультистами, и даже – с атеистами!» Однако, обнявшись, мы оглянемся и увидим, что Православие… исчезло.

К счастью, это всего лишь обычное рассуждение. Многие, конечно, хотели бы превратить Православие в «музейную» религию, осколок культуры, но это останется только их точкой зрения. Многие сознательные православные впадают в отчаяние, видя, какое миссионерское поражение терпит сегодня Православие во всем мире. Тысячи людей не понимая, не зная или не желая знать Православие, попадают в сектантскую «мясорубку», или, лучше сказать, «душерубку», из которой выходит однородный «фарш» духовно обезображенных людей.

Можно сказать со всей определенностью, что сегодня Православие стало тем драгоценным камнем, о котором Христос говорит в Евангелии: Православие становится уделом немногих. Для того чтобы обрести драгоценный камень, евангельский купец продал все свои богатства, а для того, чтобы обрести Православие, современному человеку нужно расстаться не с богатствами, а с обычным хламом: предрассудками, суевериями, релятивизмом, индифферентизмом, ложными мыслями и представлениями о религии. Следует, однако, помнить, что христианство – не философская система, пытающаяся объяснить мир отвлеченными понятиями и абстрактными формулами. Если бы христианство было только философией, то не было бы нужды настаивать на его исключительности, а только выбирать разные философские школы (например, буддизм и конфуцианство есть, прежде всего, философские системы). Самой философии, да и науке вообще, чуждо понятие догматизма. Догматизм невозможен в мире науки и философии просто потому, что этот мир изменчив, как изменчиво все временное и преходящее. На извечный вопрос человеческого разума: «Что есть Истина? – Христос ответил на Тайной Вечере Своим ученикам: Я есмь путь и истина и жизнь (Ин. 14: 6).

Истина – Бог живой – не может быть исчерпана системой догматов, и самая разветвленная и тонко сплетенная сеть определений не может уловить Божественную сущность. Вера в Бога есть живительный союз с Создателем, и в Церкви Сам Господь открывается Своим людям. Как пишет о. Георгий Завершинский, «человек, исповедуя свою веру во Христа, соглашается с Духом Божиим, Который открывает человеку божество Христа, пришедшего во плоти (ср. 1 Ин. 4: 2–3). Этому критерию и должно следовать во всяком исповедании. Однако, прежде всего Сам Господь готовит человека к исповеданию, научая его подобно тому, как Он учил апостолов, прежде чем Петр сказал: «Ты — Христос, Сын Бога Живаго» (Мф. 16: 16). Христово учение имеет бытийный характер и не опирается на отвлеченные, книжные понятия, не являясь учением в собственном смысле. То, что говорит Господь, поучая народ и учеников, есть призыв покаяться и измениться персонально по отношению к самому себе, своему ближнему, окружающему миру и, что самое важное, в отношении к Богу. Такое изменение не может быть внешним, но должно охватить все существо человеческой личности. Для научения этому Господь часто использует приточные образы и являет чудеса, чтобы Его призыв мог быть, говоря современным языком, экзистенциально понят и принят всяким человеком, желающим этого. Опыт проникновения в самую суть учения Господа не сравним ни с каким внешним знанием или мудростью и не может быть достигнут обычными, доступными человеку средствами, так как эта суть или средоточие Его учения есть Он Сам, хотящий быть узнанным и принятым человеком. Вера во Христа, согласие с Ним и Его исповедание есть результат действия Пресвятой Троицы, когда Бог Отец открывает человеку божество Сына в Духе Святом, являя тем самым единство в любви Лиц Троицы и Их взаимопроникновение, перихорезис. Богооткровение актуализируется в человеке только при полном его согласии и желании принять Божию волю и приуготовить себя к этому через покаяние». 

В духовной жизни нам открывается Истина. Духом Святым Истина провозглашается твари. Святая Церковь – хранительница и сокровищница Истины. Догматы Церкви – не отвлеченные понятия, но истины, жизненно необходимые для нашего спасения. Догмат есть предел, который Церковь поставила естественному уму во избежание заблуждений, порождаемых неумеренным пользованием философией, когда «опыт невыразимого оказывается под угрозой…». «В противоположность гносису, где познание само по себе является целью гностика, христианское богословие в конечном счете всегда только средство, только некая совокупность знаний, долженствуюшая служить той цели, что превосходит всякое сознание. Эта конечная цель есть соединение с Богом или обожение, о котором говорят восточные отцы… Христианская теория имеет значение в высшей степени практическое, и, чем мистичнее эта теория, чем непосредственне устремляется она к высшей своей цели – к единению с Богом, – тем она практичнее».

Христианство есть полнота духовной жизни. «Из неопределимой области переходя в сферу, подлежащую уже нашему внутреннему наблюдению и даже известному контролю, духовная жизнь выявляется двояко, а именно как духовное состояние и переживание и как догматическое сознание… Догматическое сознание органически связано со всем ходом внутренней духовной жизни. Измените в своем догматическом сознании что-либо – и неизбежно изменится в соответствующей мере и ваш духовный облик, и вообще образ вашего духовного бытия. И наоборот, уклонение от истины во внутренней духовной жизни повлечет изменения в догматическом сознании».

С самого начала своего существования Церковь последовательно боролась с лжеучениями гностиков, ариан, несториан, Аполлинария и монофизитов, монофелитов и иконоборцев, каждое из которых есть духовная смерть, потому что может навсегда лишить человека возможности единения с Богом. Слово «догмат» или «догматическое богословие» для некоторых стало чуть ли не ругательным, как будто догмат – враг жизни. Но отсутствие догмата – дверь, открытая всем заблуждениям, как учит этому нас история: христианин может стать легкой добычей любой ереси. Для христианина нет критерия более решающего, чем положительное отношение к Церкви. Догмат о Церкви есть то средоточие, в котором отразилась многовековая борьба христианства против всех лжеучений. Здесь, в конечном счете, решается судьба Евангельского благовестия. Поэтому чрезвычайно опасною представляется тенденция, которую можно назвать адогматизмом. Адогматизм чаще всего не отрицает прямо истинности Божественных догматов, но «всего лишь» отрицает необходимость ясного знания догматов для нравственной, духовной, христианской жизни. Догматы с этой точки зрения – «богословие», «высокие материи», в тонкости которых нечего вникать; Бог судит не за знание догматов, а за то, как мы выполняем Божии заповеди. Таким образом, этот взгляд на догматы как на нечто отвлеченное, не имеющее отношения к реальной жизни, психологически обесценивает их и делает практически ненужными, отрицает неразрывную связь догматов и заповедей. Против такой точки зрения резко высказывался еще в 30-х годах ХХ века профессор прот. Георгий Флоровский: «У многих верующих создалась опасная привычка обходиться без всякого богословия вообще, заменяя его кто чем: книгою правил, или Типиконом, или преданием старины, или лирикой души. Рождалось какое-то темное воздержание или уклонение от знания, своего рода богословская афазия, неожиданный адогматизм и даже агностицизм, мнимого благочестия ради, ересь гносеомахов… Этот соблазн может обернуться обрядовым или каноническим формализмом или ласкательной чувствительностью. И от такого прельщения ограждают только богословский искус, зоркость, четкость и смирение богословского ума. Настало время, когда уклончивость от богословского знания и ведения становится смертельным грехом, стигматом самодовольства и нелюбви, стигматом малодушия и лукавства. Опрощенство оказывается бесовским наваждением, и недоверие к ищущему разуму обличается как бесовское страхование.

Адогматизм отучает христиан мыслить, отличать истинное учение об Истине есть восстание на Богочеловека – Спасителя, есть смертоносное питье (ср. Мк. 16: 18), отравляющее душу навеки. Искушения зла и лжи происходят в области нашей свободы; устоять же против них можно только во Христе и твердом последовании догматам Церкви Его.

И быть верующим – значит быть верным, потому что Истина – содержание верности. Истина противопоставляется не ошибке, а лжи; не тому, что логически неверно, а тому, что по существу подложно, тому, о чем нельзя сказать: «Это неточно», но: «Это нечестиво».

Догмат или ересь – это свет или тьма, добро или зло, любовь или ненависть, жизнь или смерть. Принятие догматов есть единственное условие познания Истины и освобождения человека от всякой лжи и от исполнения дел отца лжи. Речь идет о борьбе с диаволом, о борьбе в самом мире, на земле, как на небе: не только в сердце человека, но и в самой природе человека, включая его ум и тело, – о борьбе, по учению святых отцов и свидетельству подвижников, охватывающей всю вселенную.

…И познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин. 8: 32) – свободными от рабства греху и смерти, от тьмы неведения, от бессмысленной жизни, от смерти, – богоподобными и свободными по благодати причастности Истине. Апостол Павел ставит знак равенства между познанием Истины и спасением. Он пишет, что Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2: 4). Таким образом, хранение Истины в непоколебимом и непогрешимом догмате необходимо как для личного спасения христианина, так и для спасения окружающих его людей.

В первосвященнической молитве есть удивительные слова: Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина (Ин. 17: 17); Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам (Ин. 15: 3). Догмат – это очищающее и освящающее слово Господне. Благодать и мир вам да умножатся в познании Бога и Иисуса Христа, Господа нашего, – пишет святой апостол Петр (2 Пет. 1: 2). Слова «познание» и «знание» экзегеты различают как полное и частичное знание, как истину и обозначение истины в догмате. Апостол Петр имеет здесь в виду оба значения.

Ревность без знания – без истинного, то есть благодатного, знания догмата – может стать фанатизмом, точно так же знание без ревности может оставаться мертвым. Церковное же христианство стоит за догматы, но, тем не менее, проявляет терпимость к заблудшим. По словам святителя Феофана, «истинная веротерпимость искренне любит и благоговейно чтит единую святую веру свою (то есть веру Православную), ревнует о чистоте и о славе ее, радуется возвышению ее, но при этом дает место близ нее и другим верам не потому, что считает их равночестными и спасительными, а по снисхождению к немощам заблуждающихся. Она не теснит, не гонит, не преследует; но вместе не упускает случая с любовью указывать заблуждение и предлагать свободному убеждению и совести выбор лучшего».

Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир, – говорит Господь об апостолах, а далее: Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их (Ин. 17: 18, 20) – о всех христианах до скончания века, через общение святых, то есть в Церкви, которая есть столп и утверждение истины (1 Тим. 3: 15). Благодаря знанию догматов прошлое и будущее соединяются в Церкви в подлинное настоящее. Благодаря догмату есть мудрость в христианском прошлом и прочность в его наследии, благодаря догмату наше церковное сознание обретает чудесное равновесие. Догмат осуществляет строгий суд над теми христианскими обществами, которые игнорируют долгую историю Церкви и начинают заново свое собственное «христианство». В догматическом богословии выражена сущность христианской веры, богооткровенное знание, проповеданное в Евангелии, возвещенное Апостолами, раскрытое и пронесенное через века отцами Церкви, утвержденное в опыте жизни и смерти величайших святых. И потому догмат – это меч херувимский, ниспадающий между Духом, который есть истина (1 Ин. 5: 6), и духом заблуждения (ср. 1 Ин. 1: 6), то есть между Христом и антихристом, между христианством и миром. Через догмат проходит то «изображение» (по-гречески «клирономия»), которое превращает всех верующих в клириков, в царское священство, призванное священнодействовать истину на всех путях жизни.

Знание и уважение догматов особенно остро необходимо сегодня в связи с возрастающим количеством псевдо-христианских культов. Многие люди, крещенные в Православной Церкви, с преступным легкомыслием уходят в секты, где, даже не зная догматов, уже их отвергают (например, в секте «Свидетели Иеговы» кроме тех догматов, что отрицает протестантизм, отрицаются даже те догматы, что признаются протестантизмом: что Бог есть Троица и что Иисус Христос есть Богочеловек). Особенно трагично это осознавать, когда помнишь, – сколько святых благочестивых людей пролили свою кровь за торжество истины – победу православных догматов над ересями! Ведь были времена, когда, скажем, за почитание икон выкалывали глаза, рвали ноздри, рубили руки (иногда и головы), ссылали на каторгу, – неужели для того, чтобы поколение современных христиан забыло веру предков и вместо вероучительных истин возвело в степень догматов измышления собственного ума?