О чуде
Большим соблазном в религии для современного человека является чудо.
С точки зрения современного натуралистического просветительства, чудо
есть нарушение космической закономерности. Признать возможность такого
нарушения, — утверждается им, — значит отвергнуть принципиально идею
закона природы и вернуться к донаучному представлению мира как арены
игры случая и капризов неведомых нам существ. Помимо противоречия
наблюдаемых нами постоянно фактов, такой взгляд лишает нас той базы, на
которой построено все величественное здание современной науки. Он не
допускает возможности научного предвидения явлений природы и их
технического использования, а потому является враждебным не только
современной науке, но и технике — орудию материального жизненного
прогресса. Наконец, чудо, как средство подкрепления религиозного
авторитета, есть внутреннее насилие, не убеждающее человека обращением
к его свободной воле, а насильственно влекущее его, а потому даже с
точки зрения современного религиозного сознания оно не сможет быть
оправдано.
Радикальный вывод из этой точки зрения на чудо —
принципиальное отрицание всякой возможности его и признание
свидетельства о чудесах в религиозных источниках — в лучшем случае
астрологической аллегорией или легендарной фантастикой, а в худшем —
самообманом недалеких людей или сознательным шарлатанством жрецов и
правителей, в своих интересах играющих на суевериях темной народной
массы. С другой стороны, компромиссная точка зрения натуралистической
апологетики, также в сущности отвергающая чудеса, стремится всем
чудесам дать аллегорическое толкование или подыскать естественное
объяснение, из чего, разумеется, кроме конфуза для нее ничего
получиться не может — одинаково как со стороны науки, так и религии.
Главная
ошибка этих рассуждений та, что чудо понимается чисто внешне, только
как нарушение природной закономерности, рассчитанное на определенный
внешний эффект. Такой внешний только эффект чуда как необычного явления
и погоня за ним справедливо рассматривается христианством как
величайший религиозный соблазн. Недаром в первом и втором искушении
Спасителя в пустыне сатана предлагает Ему использовать чудо как внешнее
средство для доставления себе материально необходимого и как внешний
способ завладеть душой своих будущих последователей (Мф 4:1-7). Недаром
в откровении св. Иоанна Богослова говорится, что темная сила, которой
дано будет покорить себе мир перед последней мировой катастрофой, будет
творить великие знамения, так что и огонь будет сводить на землю с
неба, и этими чудесами будет обольщать живущих на земле (Откр 14:11-15).
Христианство
не только не отрицает природной закономерности, но и решительно
утверждает ее религиозный смысл, так как именно через нее раскрывает
Себя Бог людям в естественном откровении, "ибо невидимое Его, вечная
сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений
видимы" (Рим 1:20), и законы природы — формы выявления этой силы.
Истинное
чудо никогда не бывает случайным, но является в силу внутренней
духовной необходимости, и смысл его вовсе не в принудительном овладении
волей человека путем воздействия на него внешнего эффекта, а в
раскрытии ему внутренней духовной стороны жизни. Религиозный смысл
чуда, преодоления ограниченности эмпирии как раз и состоит в выявлении
той внутренней закономерности мира, только слабым и неверным отблеском
которой является закономерность, обычно данная нам окружающею нас
эмпирическою действительностью. И чудо бывает лишь там, где есть вера,
то есть свободная готовность принять раскрываемый им внутренний смысл.
Христос — Слово Жизни, воплотившееся на земле, в удостоверение Своего
явления на вопрос Иоанна Крестителя, переданный через его учеников: "Ты
ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?" отвечал:
"Пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают и
хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают
и нищие благовествуют" (Мф 11:3-5). Могло ли быть иначе при явлении на
земле самой воплощенной Жизни? Но люди получили возможность принять или
отвергнуть это свидетельство, потому что оно было обращено к ним не как
к рабам, но как к имеющим быть призванными "в свободу славы детей
Божиих" (Рим 8:21).
Но, говорят, чудо есть все-таки некоторый
факт, выходящий из ряда фактов естественных. Наука не признает
сверхъестественных фактов, и мы их в окружающей нас действительности
никогда не наблюдаем.
Но что такое факт "естественный"? Если
таковым считать только то, что постоянно видит в мире обыватель, то
наука не только признает, но и фактически прогрессирует только
усмотрением в мире фактов, нарушающих такую обывательскую "естественную
закономерность". Только открывая явления, необычные с точки зрения
прежних наблюдателей, только усматривая нарушение прежних
закономерностей, наука все больше и больше уясняет себе мироздание.
Фетишизм факта, утверждение, что возможны лишь факты, которые "мы
обычно наблюдаем", не только противоречит всему духу творческого
научного исследования, но и прямо отвергается современной научной
теорией. Одним из наиболее широких и глубоких обобщений физики является
так называемый второй закон термодинамики, который в применении к
тепловым явлениям может быть формулирован так: тепловая энергия всегда
переходит от тела более нагретого к менее нагретому; но с точки зрения
современной кинетической теории материи второй закон термодинамики есть
лишь статистический результат беспорядочных молекулярных движений и как
таковой — лишь выражение наивероятнейшего хода явлений. В высшей
степени невероятно, но все же возможно протекание явления в
противоположном направлении. Это значит, например, что всегда
подогреваемая вода в конце концов закипает, но в высшей степени
невероятно, но возможно, что она в одну прекрасную минуту при таких
условиях замерзнет, и это было бы явлением естественным. Таким образом,
понятие естественного не совпадает к понятием обычно наблюдаемого.
Далее, на вопрос почему мы не наблюдаем чудес, которые, с религиозной
точки зрения, далеко не так маловероятны, а в известные периоды истории
были и сравнительно нередки, нужно ответить следующее.
1) Для
наличности чуда необходимо проявление духовной силы, которая возможна и
допустима лишь в определенной духовной обстановке веры, как это было
разъяснено выше. Это ясно видно в чудесах Спасителя. Несомненно,
современная нам жизнь все меньше и меньше оставляет такие возможности
для явления чуда.
2) Явления чудес связаны своей особой духовной
закономерностью, а потому даже чудотворец не может по произволу
экспериментировать с действующей через него духовной силой. Чудо
является только там, где есть духовная необходимость для его проявления
и где оно достигает некоторой определенной духовной цели.
3)
Наконец — и это, пожалуй, самое главное — для того, чтобы увидеть чудо,
надо уметь видеть чудеса. Всякий работавший с микроскопом, знает, что
при такой работе главное не качество инструмента, а умение видеть. То
же справедливо и для астрономических наблюдений. Там, где неопытный
человек не увидит ничего, для искушенного специалиста открывается целый
мир. Допустим, что перед нами не обыкновенный факт. Можно всегда
придумать для него тысячи более или менее удачных естественных
объяснений, можно сослаться на скрытый обман или самообман, можно
объяснить его внушением или самовнушением, можно, наконец, признать его
необходимость, но утешить себя тем, что в нем, конечно, проявляются не
открытые еще наукой естественные силы и закономерности природы, которые
если и не известны нам, то, без сомнения, будут известны нашим
потомкам. Нужно признать что такой подход к фактам, выделяющимся только
своей необычностью, является естественно правомерным. Объяснять чудом
всякий необычный факт было бы недопустимым суеверием с точки зрения
науки и великим соблазном — с точки зрения религии. Чего необычней был
бы случай замерзания нагреваемой воды, но сам по себе он не был бы
чудом с точки зрения современной науки и, конечно, еще менее — с точки
зрения религии. Чудо усматривается там, где обнаруживает себя
внутренняя духовная закономерность мира. Но в этом отношении нет
границы между "естественным" и "сверхъестественным". Только
плоско-натуралистическое восприятие мира современного
научно-популярного мировоззрения разучилось видеть чудесное в
естественных явлениях. Покрыв мироздание налетом какой-то пошлой
обыденщины, оно самодовольно думает, что исчерпывает всю глубину бытия
установлением нескольких, по большей части весьма приблизительных,
эмпирических закономерностей. А между тем само естественное может
указывать на сверхъестественное.
Но для того, чтобы получить
"удостоверение в чудесах" через "множество случаев в самой природе",
надо глубоко и благоговейно переживать непостижимое чудо самих
естественных законов мироздания.
Тому, кто не видит чуда в естественном, никогда не раскроется внутренняя закономерность чудесного.
* * *
Современный
ученый, обращаясь к изучению чуда, заранее не допускает его
возможности. Поэтому объяснение чуда он подменяет объяснением того, как
могло появиться сообщение о чуде. Для того же, чтобы это последнее
стало понятным, он возводит его не к самому факту чуда, в которое он не
верит, а к какому-нибудь явлению мира сего, близко стоящему к мирской
природе сообщения о чуде. При этом ученый пользуется двумя методами: 1)
методом исторических наслоений 2) методом литературных заимствований.
Лицемерно поставив себе задачу в начале работы "объективно" и
"беспристрастно" установить факт, то есть приняв сообщение о чуде в
целом, ученый в процессе работы выделяет, по своему суеверию, из этого
целого элемент мира сего, объясняет этот мирской элемент мирскими
причинами и, возвращаясь к целому, вещает за него выделенную и
объясненную часть. Таким образом дважды солгав, при переходе от вопроса
к исследованию и от исследования к ответу на вопрос, он возвращается к
тому, с чего начал, — к отрицанию чуда — и здесь лжет в третий раз,
ибо, ничего нового не узнав в действительности и обманывая себя и
других видимостью процесса познания, утверждает, что сделал открытие,
разоблачил "миф" (ибо сущность познания, состоящая в возведении одного
явления к другому, уничтожается подменой целого частью).
* * *
(23/V — 1946 г.)
Верующие
имеют одно огромное преимущество перед неверующими материалистами. Они,
утверждая бытие Божие, опираются на личный конкретный опыт общения с
Богом святых и даже свой собственный. Материалисты же могут
противопоставить этому опыту лишь свои "рассуждения"; в отношении веры
в бесконечный круговорот материи материалисты также могут представить
одни только рассуждения, сомнительно обоснованные, и лишены возможности
опереться на столь же конкретный и несомненный опыт, каков опыт
верующих.
Публикация А. Щелкачева (Богословский сборник, № 3)
