В область названных выше
тео-логических/эсхато-ло-гических оценок и указаний новозаветных текстов также
попадают и те, которые связаны с частными сферами мира и жизни или с
определенными действиями и которые в некотором смысле, — конечно, совершенно
по-разному, - могут претендовать на обязательный характер. При этом
представляется возможным отделить «духовные указания» новозаветных текстов от
«нравственных» в собственном смысле слова (см. ниже), не проводя при этом
между ними четкой границы.
В случае
частных оценок и предписаний присутствует также — хотя и в различной мере —
«смешанное» суждение: уже в общих указаниях и положениях понимание общих для
всех людей сфер мира и жизни может быть ущербным, несоразмерным: что-то
недооценивается, что-то, наоборот, получает завышенную оценку, поэтому
наблюдатель так или иначе остается под влиянием времени и среды. Напротив, в
случае конкретных оценок и предписаний затуманено может быть не только ценностное
суждение; при формулировке конкретных норм поведения и предписании конкретных
действий, помимо прочего, есть вероятность ложно оценить реальное положение дел
и историческую ситуацию. Так, в случае частных оценок и предписаний требования
библейских писателей могут быть обусловлены ценностными суждениями эпохи и
недостаточным разбором ситуации окружающего мира и образа
жизни или конкретного положения
вещей, поэтому в изменившихся исторических условиях одно и то же действие порой
следует расценивать и судить иначе. В таких случаях можно вести речь о
«постоянном» обязательном характере по аналогии или в приблизительном,
адаптивном, интенциональном смысле. Экзегет не может определять в одиночку, в
каком виде и как обязывающий характер предписаний сохраняется в частных
сферах, поскольку суждение о положении дел и ситуации выводится только из
диалога с другими дисциплинами, богословскими и небогословскими.
а) Совершенно очевидно, что значительное число
оценок и предписаний носит «духовный характер» и в этом качестве определяет жизнь общины. Ведь в случае
новозаветных оценок и предписаний
речь идет в значительной мере о
«братской этике общины». Призывы радоваться (Флп 3:1; Рим 12:15), непрестанно молиться (ср. 1 Фес 5:17), благодарить (1 Фес 5:18; Кол 3:17), стать
«безумным» для мира (1 Кор 3:18сл.),
быть безучастными к земным радостям
(1 Кор 7:29сл.) представляют собой, конечно, постоянные христианские
целевые заповеди или «плоды Духа» (см. Гал
5:22); другие предписания дают «совет» (например,
1 Кор 7:17, 27ел.). Все они по-своему указывают на основополагающие
увещевания: «исполняйтесь Духом» (Еф5:18)и
«поступайте по Духу» (Гал 5:16). Эти «духовные указания» имеют в
новозаветных текстах сильный акцент; там, где
они сформулированы в общем виде,
едва ли можно подвергнуть сомнению их постоянный обязывающий характер, нельзя также умалять их значение
позитивным мирским благочестием и этикой активного участия.
Некоторые духовные
указания, конечно, сформулированы совершенно конкретно, и в общинах XX века
им нельзя следовать буквально; см. например, некоторые
подобные аспекты в 1 Кор главы 7-14,
Кол 3:16; Еф 5:19. Однако не следует поспешно приписывать таким указаниям и
наставлениям парадигматический характер и превращать их в некую модель
поведения; скорее, следует серьезно задаться вопросом о том, не следует ли и
сегодня следовать им по аналогии или в приблизительном, адаптивном,
интенциональном смысле.
б) В числе «этических» увещеваний и указаний в собственном смысле слова прежде всего можно заметить
большое число социальных позиций и действий, в которых исто-ризируется и конкретизируется любовь к ближнему;
их можно отделить от других частных
позиций и действий, хотя и здесь
невозможно чистое разделение.
Любовь к ближнему может воплощаться в социальной позиции и действиях — причем настолько
многообразно, насколько повседневная
совместная жизнь людей предоставляет
для этого возможности: любовь долготерпит, милосердствует, все покрывает, всему верит, на все надеется, все
переносит; любовь не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается,
не мыслит зла, не радуется неправде (ср. 1
Кор 13:4-7; см. также 1 Фес 5:14-15; Кол 3:12-13 и др.). Поскольку эти и подобные «социальные» образы
поведения особенно близки к заповеди любви (см. выше), а христианин,
кроме того, крещением включен в христианское братство
и поэтому по своей сути является общественным существом и ему приходится жить бок о бок с несовершенными людьми, эти требования не теряют
своего значения и обязывающего характера.
Там, где заповедь любви
«воплощается» в конкретных нормах поведения и отдельных предписаниях, необходимо
проверить, окрашено ли основополагающее требование — и насколько — не только
обусловленными временем оценками, но и определенными истори
ческими связями, то есть,
можно ли в изменившейся туации Требовать исполнения по аналогии или
в приблизительном, адаптивном, интенциональном смысле. Нельзя не заметить, что
некоторые из увещеваний Павла полностью определены особыми ситуациями в
«начальной церкви», говоря конкретно, восходят к положению тогдашних общин34
и подвержены влиянию ценностей той эпохи . 1ерменевтика нравственного
богословия должна задаться вопросом о том, как сформулировать сегодня их
притязание на действительность.
Наряду с «социальной» позицией и действиями в новозаветных текстах есть нравственные оценки и предписания, связанные, в первую очередь, с другими
частными областями жизни, хотя и
они — более или менее — вписаны в
контекст заповеди о любви. В случае нравственных оценок и норм действия или конкретных предписаний необходимо уделить внимание тому, как, исходя из
заповеди о любви или общих этически
обязательных основных требований, их
можно мотивировать тео-логически или эсхато-логически и каков их
источник в жизни общин: все это необходимо
для выяснения, обязательны ли они. При
этом нельзя упустить из вида, что в случае некоторых конкретных
этических оценок и указаний, относящихся к
частным областям жизни, определенные эпохой ценностные или предметные
суждения затуманивают либо релятивизируют
нравственную точку зрения. Если в
текстах Нового Завета можно найти хотя бы один подобный пример, — а это возможно (см. ниже), — то остается
констатировать принципиальное право герменевтического
вопрошания о подобных новозаветных оценках и указаниях.
Предостережения от
идолослужения (Гал 5:20 и др.), а также от основных языческих пороков36
— нечистоты (1 Фес 4:3сл. и др.) и противозаконности
(1 Фес 4:6) — решительно притязают на требовательность, поскольку
здесь — в крещальном увещевании (ср. Еф 4:17-24) — кре-щаемые получают
основополагающее нравственное наставление. Однако если новозаветные авторы, например,
рассматривают женщину как подчиненную мужчине (ср. 1 Кор 11:2-16;
14:33-36 и др.), что понятно в контексте взглядов тогдашней эпохи, мы все же
смеем предположить, что Святой Дух в этом вопросе глубже, чем раннехристианское
поколение, адаптировал сегодняшнее христианство - вместе с современным окружающим
миром — к этическим требованиям личностного мира. Требование подчиняться государственной
власти (Рим 13:1-7) необходимо рассматривать вместе с 1 Кор 6:1-7, где
Павел демонстрирует сдержанность по отношению к ней, а также с 1 Кор 2:8, где он
говорит, что существует несправедливая государственная власть (более того, эти
требования нужно помещать в контекст всего Нового Завета; см., например, Лк
4:5сл., Откр). В 1 Кор 11:2-16 Павел, в конечном счете (см. ст. 16), говорит —
исходя из тех или иных соображений об окружающем мире — всего лишь о практике
общины («обычае»), которую он хотел бы соблюдать: женщина во время
молитвы должна покрывать голову и не должна пророчествовать. Только
совершенно неисторический взгляд может поставить в вину Павлу то, что он не
выступает активно против рабовладельческого общественного строя (см. 1
Кор 7:21-24; Кол 3:22-4:1; Флм), хотя здесь необходимо объективно
констатировать — исторически обусловленную и очень понятную — узость
нравственного суждения.
Однозначную передачу - в бусловленных временем формах речи! - Матфеем слов
Господа, порицающих фарисеев (например, Мф 23), позднейшую иудейскую традицию
(например, 1 Фес 2:15-16) или язычников (например, Рим 1:26-32), еретиков (2
Петр 2:10-22; Иуд 8-16 и др.), нельзя рассматривать как образец для всех
времен.